(не) девственница для дракона - Мария Люта Страница 26

Его черные, затуманенные страстью. Мои такие же, лишь карие.

— Не встречайся больше с Моргенштаймом, — сказал тихо.

— Разве не этого вы сами хотели? — смысл слов мужчины доходит до меня долго, так как я сейчас вся в его глазах — и сердцем и мыслями.

— Хотел. До того, как увидел, как он тебя целует, — Габриэль склонился к моим губам, но замер, едва прикоснувшись к ним.

Я, конечно, несказанно обрадовалась, что не пожалела сил на освежающее заклинание, но все равно вдруг сильно запаниковала.

— Меня сейчас снова стошнит, — ляпнула первое, что пришло в голову, хотя тошноты уже практически не ощущала.

— Считай, что это тебя спасло, — ухмыльнулся мужчина и водрузил кинжал на его место за голенищем. Неспешно зашнуровал ботинок и отошел обратно к окну.

— Почему ты напилась? — спросил неожиданно.

— Что?

— Почему ты пила перед свиданием? Когда мы были вместе, в нашу первую ночь, ты отказалась сделать даже глоток вина.

"В нашу первую ночь", — эту фразу Габриэль произнес с нажимом на слове "первую", давая тем самым понять, что считает ее далеко не последней. А ведь он может потребовать с меня долг в любой момент. Я же не смогу отказать. " Да и вряд ли захочу отказывать", — подумала я со стыдом, чувствуя как щеки предательски заливаются алым.

С некоторым усилием я вернула свое внимание на текущий разговор и вспомнила, о чем, собственно, Габриэль меня спросил.

— Я не пила перед свиданием. Мы вместе с Ребеккой еще за день до него выпили по бокалу вина, но так как надо было рано вставать, то она применила заклинание отложенного похмелья или что-то в этом роде. Она в журнале "Юная чаровница" прочла.

Габриэль засмеялся. Но не зло. Не осуждающе.

— А в этом бесценном кладезе достоверной магической информации случайно не упоминалось о плате?

— Какой еще плате?

— Опьянение и похмелье будут позже, но в разы сильнее. Выпила бокал, а похмелье как после бутылки. К тому же, такое похмелье нельзя снять ни заклинаниями, ни какими-либо снадобьями.

— Опьянение тоже отложилось?

Габриэль кивнул.

— Что ж, это многое объясняет… Ох, — спохватилась я. — Как там Ребекка!?

— У нее вчера было допзанятие с Леем, так что, думаю, она в надежных руках, — ухмыльнулся мужчина. — Не переживай, Лей не сделает ей ничего дурного и убережет от глупостей.

Я почему-то сразу успокоилась, разделяя мнение мужчины.

— Он ваш лучший друг? Лорд Лей?

— Да, — Габриэль серьезно кивнул.

— Вы в нем так уверенны, — зачем-то продолжила я и отругала сама себя: не нужно мне узнавать Габриэля получше. Ни к чему это! Физическое притяжение — это одно, а вот узнавать его душу, чем он дышит, что чувствует, на что надеется… Нет, я и так слишком близко, чтобы до потери памяти влюбиться в Ректора. Но мне было действительно интересно… и чем он дышит, и что чувствует, и на что надеется. И особенно сильно хотелось узнать его душу — всю, от самого светлого в ней до последнего темного закоулка.

— Всецело. Больше чем в себе.

— Вам повезло, — я вспомнила о Луизе и быстро моргнула пару раз, прогоняя непрошенные слезы. Резко отвернулась — а вот это зря, голову снова пронзило болью. — Интересная вы пара: квод Альбум и квод Ниргум, Белый и Черный на древнеуркском… А который час!? — спохватилась я.

— Первая пара через пятнадцать минут.

— Проклятый Урх! — я вскочила на ноги и схватилась за живот, унимая приступ тошноты. Слегка пошатываясь, подошла к зеркалу и, ощущая на себе заинтересованно-насмешливый взгляд, принялась пальцами расчесывать волосы. Эх, была бы у меня нормальная магия, с прической бы за минуту справилась! — Как мне отсюда добраться к учебным корпусам?

— Ты на ногах едва стоишь. Прогуляй.

— И это говорит мне Ректор Академии!? — я ухмыльнулась. — А вы мне потом выговор выпишите?

— Нет, адептка. Вам ведь нездоровится.

Вот искуситель!

— Нет, не могу. Первая пара — Заболевания ССС. Это серьезно.

Габриэль лишь развел руками: то ли не понимая названия предмета, то ли его важности.

— Заболевания сердечно-сосудистой системы. Это действительно важно. К тому же, там преподаватель злой — ух! — принялась объяснять я, слегка шепелява, так как держала в зубах шпильки для волос. — Если я скажу, что пропустила занятия, так как по пути на пары у меня приключился инфаркт, он к прогулу влепит еще и двойку — за то, что допустила приступ и на ходу не излечила.

Габриэль ухмыльнулся, слегка склонив голову набок. Он так и продолжал стоять у окна, наблюдая за моими поспешными сборами, словно я какой-то забавный зверек.

Я тем временем довольно-таки сносно убрала волосы и направилась к двери. Габриэль же бросил мне небольшой комочек света, который завис в шаге от меня. Именно такие в моем воображении заводили заблудших в болотах путников в губительную топь.

— Он доведет тебя к учебным корпусам кратчайшей дорогой.

Я посмотрела с сомнением. Но, кажется, на территории Академии болот не было, так что есть шанс, что светоч заведет именно туда, куда нужно.

Уже в дверях я обернулась:

— А ручки и тетради у вас не найдется?

Габриэль достал свою еще запыленную дорожную сумку и извлек из нее требуемые предметы. Молча протянул мне. Я так же молча кивнула и поспешила прочь, так как времени почти не оставалось.

Но не успела я сделать и десяток шагов, как на дорогу выскочил Моргенштайм:

— Анна!? Ты провела ночь у Ректора!? — лицо парня исказилось от праведного гнева.

— Франк, это не то…

— Я вызову его на дуэль!

— С ума сошел!? Он намного сильнее тебя…

— И когда это такая мелочь меня останавливала? — произнес с лучезарной, блистательной улыбкой, а в глазах у самого плещется море боли.

Я взвыла про себя. Какая же я сволочь! И почему вчера это опьянение так не вовремя меня настигло и я не смогла расстаться с Франком еще до нашего поцелуя. Возможно, так бы я причинила ему меньше страданий. Я почувствовала, что обязана рассказать парню правду. Хотя бы ее часть. Это минимум, что я должна для него сделать.

— Не надо дуэлей, Франк. Мне… нравится лорд Ректор.

Моргенштайм чертыхнулся, а потом замер, пораженный собственной догадкой:

— Это с ним ты…

— Это было мое решение. Чтобы не попасть на Отбор. Теперь ты презираешь меня? — спросила тихо. Признаюсь, я уже легко переносила насмешки всей Академии, но презрение Франка было бы для меня ударом.

Моргенштайм молчал. Светоч Габриэля неистово мигал, говоря о том, что я уже безбожно опаздываю. Но я стояла, как вкопанная, ожидая ответа.