Ангелология - Даниэль Труссони Страница 26

Эванджелина смотрела на Селестину в надежде на продолжение. Эта женщина не только знала об отношениях между Инносентой и Эбигейл Рокфеллер, но, похоже, находилась в самом центре событий. Эванджелина хотела попросить ее рассказывать дальше, но боялась, что любой прямой вопрос может насторожить Селестину. В конце концов она сказала:

— Вы, наверное, много знаете о том, что миссис Рокфеллер писала Инносенте.

— Именно моя работа привела нас в Родопы, — сказала Селестина и взглянула Эванджелине прямо в глаза, смутив ее. — Благодаря моим усилиям мы нашли ущелье. Мы были очень осторожны, чтобы в горах все прошло как запланировано. Они не настигли нас, за что надо благодарить доктора наук Серафину, нашего руководителя. Этого мы боялись больше всего — что нас захватят прежде, чем мы попадем в ущелье.

— Ущелье? — Эванджелина была сбита с толку.

— Мы очень тщательно подготовились, — продолжала Селестина. — У нас было самое современное оборудование и камеры, чтобы заснять наши открытия. Мы заботились о том, чтобы защитить камеры и пленку. Все полученные данные были в порядке. Обернуты в ткань и вату. Все в большой тайне.

Селестина уставилась в окно, будто прикидывая, насколько повысился уровень воды в реке.

— Я не уверена, что понимаю, — проговорила Эванджелина, надеясь подтолкнуть Селестину к объяснению. — Какая пещера? Что за данные?

Сестра Селестина снова посмотрела прямо в глаза Эванджелине.

— Мы приехали в Родопы через Грецию. Во время войны это был единственный путь. Американцы и англичане начали бомбить с запада, с Софии. Разрушений было все больше с каждой неделей, и мы знали, что ущелье тоже могли разбомбить, хотя это была одна из тысяч пещер. Но мы задействовали все силы, которые только могли. Все пошло очень быстро, когда нас стала финансировать Эбигейл Рокфеллер. Чтобы продолжить работу, вызвали всех ангелологов.

— Ангелологи, — проговорила Эванджелина.

Она знала это слово, но не хотела, чтобы Селестина поняла это.

Если Селестина и заметила волнение Эванджелины, то не подала вида.

— Враги не напали на нас в Глотке Дьявола, но следили за нами до самого возвращения в Париж.

Голос Селестины стал бодрее, она повернулась к Эванджелине и вперила в нее взгляд.

— Они сразу же стали охотиться за нами. Пустили по нашим следам ищеек и схватили моего любимого учителя. Я не могла оставаться во Франции и вообще в Европе — это было слишком опасно. Пришлось уехать в Америку, хотя мне этого совершенно не хотелось. Я обязана была сохранить находку в безопасности — дело в том, что наше открытие оставили на мое попечение, поэтому мне не оставалось ничего другого, как бежать. Мне до сих пор кажется, что я предала наше дело, когда уехала, но у меня не было выбора. Это было мое предназначение. Пока остальные умирали, я села на корабль до Нью-Йорка. Все было готово.

Эванджелина изо всех сил старалась не показать, как ее взволновали необычайные подробности истории Селестины, но чем дольше она слушала, тем труднее было молчать.

— Вам помогала миссис Рокфеллер? — спросила она.

— Она устроила мне побег из ада, в который превратилась Европа.

Это был первый прямой ответ, который получила Эванджелина.

— Меня нелегально ввезли в Португалию. Другим повезло меньше — уезжая, я знала, что оставшиеся обречены. Когда эти страшные дьяволы находили нас, то убивали. По-другому они не могли — порочные, злые, жестокие существа! Они не успокоились бы, пока не истребили нас. Они до сих пор на нас охотятся.

Эванджелина ошеломленно уставилась на Селестину. Она немногое знала о Второй мировой войне и не понимала, чего Селестина продолжает бояться, но обеспокоилась, что волнение может повредить Старой женщине.

— Пожалуйста, сестра, все хорошо. Уверяю, теперь вы в безопасности.

— В безопасности? — В глазах Селестины метнулся страх. — Никто не может быть полностью в безопасности. Jamais. [15]

— Скажите, — попросила Эванджелина, стараясь не выдать голосом растущее волнение, — о какой опасности вы говорите?

Очень тихо, почти шепотом, Селестина проговорила:

— Á cette époque-là, il у avait des géants sur la terre, et aussi après que les fils de Dieu se furent unis aux filles des hommes et qu’elles leur eurent donné des enfants. Ce sont ces héros si fameux d’autrefois’.

Эванджелина понимала по-французски — все же это был родной язык ее матери, и мать говорила с ней только на нем. Но она не слышала французский больше пятнадцати лет.

Пронзительным голосом, быстро и страстно Селестина повторила свои слова по-английски:

— В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. [16]

На английском языке отрывок был знаком Эванджелине, и его место в Библии сразу же всплыло в ее памяти.

— Это из Бытия, — сказала она с облегчением, радуясь, что наконец-то поняла хоть что-то из слов Селестины. — Я знаю этот отрывок. Это как раз до Потопа.

— Pardon?

Селестина посмотрела на Эванджелину так, словно никогда прежде ее не видела.

— Отрывок из Бытия, который вы привели, — пояснила Эванджелина. — Я хорошо его помню.

— Нет, — сказала Селестина, взглянув на нее с внезапной враждебностью. — Вы не понимаете.

Эванджелина положила ладонь на руку Селестины, успокаивая, но было поздно — Селестина впала в ярость.

— Изначально отношения между человеком и божественными существами строились на гармонии, — зашептала она. — В мироздании был порядок. Легионы ангелов находились под строгим управлением; мужчина и женщина, возлюбленные дети Божьи, сотворенные по Его образу и подобию, жили в блаженстве, не зная боли. Страданий не существовало; смерти не существовало; времени не существовало. В них не было необходимости. Вселенная была совершенно неподвижной и отказывалась развиваться. Но ангелы не могли оставаться в таком состоянии. Они позавидовали человеку. Темные ангелы соблазнили человечество из гордыни, чтобы разгневать Бога. И ангелы пали, когда пал человек.

Понимая, что Селестина впадет в безумие, если позволить ей продолжать, Эванджелина потянулась за письмом и аккуратно забрала его из дрожащих пальцев Селестины. Свернув бумагу и положив в карман, она встала.

— Простите меня, сестра, — покаялась она. — Я не хотела так растревожить вас.

— Уходи! — крикнула Селестина, яростно тряся головой. — Сейчас же уходи, оставь меня в покое!

Удивленная и слегка напуганная, Эванджелина закрыла дверь в келью Селестины и поспешила по узкому коридору к лестнице.