Искра для Снежного феникса - Анна Сергеевна Гаврилова Страница 26

– Вы должны это сделать, мой принц. Вас наконец-то приняли в высшем обществе. Так что вы не имеете права вновь подвергать риску свою репутацию. В особенности теперь, когда положение. В конце концов, о себе не думаете, подумайте о госпоже! О потомстве, наконец! И нечего так на меня смотреть. Ради будущих наследников вы должны, нет, вы обязаны принять участие в дворцовой жизни!

В ответ Фиар мог лишь сдавленно выругаться.

Многое бы он отдал за подобное «вы должны, вы обязаны» ещё вчера!

Но теперь, когда в его замке появилась Искра, совсем не хотелось ею делиться! Слишком свежи ещё были воспоминания о том, как магия братьев стремительно разгоралась в её присутствии!

Кстати, а где она? Где Искра?

– Леда, – позвал он тихо.

В приоткрывшуюся дверь тут же сунула мордочку Леда в облике горностая.

– Ой, Фиар, ты должен это слышать! – затрещала она с порога.

– Что – слышать? – рассеянно спросил Фиар перевёртыша. – Это как-то связано с Искрой? Где она?

– Ещё как! – Леда облизнулась с видом сытой кошки и позвала настойчивее: – Да идём же, а то они замолчат!

– Да кто – они-то? – спрашивая, феникс уже направлялся к двери.

– Фиар, ты серьёзно? – бедный Джолт так огорчился, что совсем забыл о субординации. Это так расстроило слугу, что он налил в хрустальный бокал настойку выморозков и осушил её в два глотка.

– Серьёзнее некуда. – Обернулся на сморщившегося секретаря Фиар. – А ты пока поупражняйся в остроумии. Нет, серьёзно, подумай, как нам отмазаться от необходимости приглашать моих братцев. И, конечно, сделать это нужно в самой вежливой и культурной манере. Словом, всё как ты любишь!

– Ты куда? – крикнул он вслед белому горностаю, когда тот свернул мимо нужного поворота и устремился в восточное крыло.

– Погоди, хозяин, сейчас всё будет! – заверила Леда с таким многообещающим видом, что Фиар, помимо воли, прибавил шаг.

– Ну, снеговики. – Пожал феникс плечами, выглядывая из распахнутого окна. На последнем условии Леда почему-то особенно настаивала. – И что в них особенного?

– Да ты послушай, хозяин! – проверещал перевёртыш, взмывая белой молнией на его плечо. – Они же поют!

А снеговики и правда пели. Как в старые времена. Слаженно и самозабвенно.

Только слов таких Фиар прежде не слышал.

– Дорогая мама, не сердись на сына, в нём играет что-то, но не баловство. Есть у сына тайна цвета апельсина… Или даже солнца, со-олнца самого!*

– Ну что, хозяин! – завозилась на плече Леда. – Спроси скорее, кто научил их этой песне!

А ему и спрашивать не нужно было.

Потому что та, на кого намекала Леда, тоже была в саду. Она сортировала кристаллы по форме и размерам и подавала их снежным малышам. И тоже пела. И светила при этом так ярко, что на мгновение он ослеп.

______________

(*) Песенка влюбленного лисенка (Тайна цвета апельсина), х/ф "Рыжий, честный, влюбленный", автор Георгий Полонский.

Искра

Новый кристалл показался каким-то неправильным. Я принялась разглядывать, провела пальцем по грани, и…

– Ай!

Резкая вспышка боли, я дёрнулась и в недоумении уставилась на порезанный палец. Над крошечной ранкой стремительно набухала алая капля.

Ещё миг, и капля упала в снег, на её месте появилась вторая. Я застыла, не понимая, что делать, и растерялась ещё больше, когда рядом возник Фиар.

Снежный феникс опустился на одно колено, перехватил мою руку и поцеловал порез. Кровь окрасила его губы, и было в этом что-то непонятное. Я инстинктивно потянулась, чтобы стереть краску, но опомнилась и отодвинулась.

В моих глазах застыл изумлённый вопрос: ты что творишь?

Крылатый, кажется, понял и даже остыл. Но это не помешало ему вновь поднести мой пораненный палец к губам, и оттенок боли с характерным пощипыванием исчез бесследно.

– Осторожнее, – сказал Тринадцатый с тенью насмешки, а я надулась.

Сама не поняла почему.

Стало как-то неловко. В голове то ли бабочки запорхали, то ли звёзды закружились в залихватском танце. Сердце застучало быстрее, а я ощутила себя юной школьницей, которой вдруг улыбнулся самый крутой старшеклассник. Или, что ещё хуже, взял и пригласил в кино. Причём при всех!

– А… – начала я и запнулась.

Губы феникса дрогнули в новой улыбке, а я наконец вспомнила не только алфавит, но и пару слов, годных в таких случаях:

– Привет, – сказала воинственно. – Как дела? Что тут делаешь?

Феникс… да, он заломил бровь.

Чувствовать себя идиоткой было всё-таки непривычно, но я действительно резко поглупела. Где-то на задворках сознания опять зазвучало смущающее – втю-ри-лась! И я вдруг со всей ясностью поняла – да.

Я влюбилась в Фиара. По уши. С головой. И когда только успела?!

– Ничего не делаю, – ответил феникс, и добавил после паузы: – А дела хорошо.

Стало ясно, что с этим нужно что-то решать! Не сидеть тут, над корзинкой с кристаллами, под любопытными взглядами притихших снеговиков!

Но что? Куда бежать, куда деваться?

– Как насчёт чашки тёплого вина? – предложил Фиар, и я согласилась.

Какая-то часть меня вопила, что нужно держаться от этого мужчины подальше, ведь совершенно непонятно, что будет дальше, а другая таяла и сходила с ума.

Я вежливо кивнула Хрусю, Вьюго и остальным работникам. Оставалось надеяться, что снеговики не передерутся в моё отсутствие, что всё будет хорошо. Немного дрожа и опираясь на руку Тринадцатого принца, я прошла по снежной дорожке и поднялась по ступеням.

Ещё секунда, и нас закружил вихрь.

Мне думалось, что феникс приведёт в знакомую гостиную, совмещённую со спальней, но мы очутились на широкой застеклённой террасе. Витринные окна, покрытые изморозью, словно подчёркивали удивительный вид.

Я успела привыкнуть к окружающей красоте, но вновь и вновь замирала от местных пейзажей. Пока я восхищённо таращилась на далёкие горы, феникс активировал магию и придвинул два кресла. Затем переместил столик и позвал:

– Джилла!

Служанка появилась через несколько минут.

Потом нам действительно принесли тёплое вино, причём со специями, но сходство с глинтвейном было отдалённым.

Однако тоже вкусно! Хотя главной ценностью этого напитка была возможность спрятаться за кружкой – глупая позиция, но что теперь?

Я молчала, Фиар тоже, и тишина становилась неуютнее с каждой секундой. Наконец, я нашла в себе силы очнуться и посмотреть в глаза правде. Вспомнить, что между нами… одна сплошная неразбериха. Что я вроде как трофей, уведённый назло, а вроде и нет?