Наследие проклятой королевы - Игорь Осипов Страница 26

— Надо перерыв, маэстра. И кофейку попить. Мы за всю дорогу ни разу не прикоснулись к нашему запасу. А там и кофе, и картошка, и прочие вкусности.

— Вкусности? — как-то неуверенно спросила Лукреция и поморщилась.

— Вкусности, — кивнул и добавил: — Вы ведь не трогали ничего? А то сырой картошкой можно отравиться, особенно побегами.

— Как — отравиться? — переспросила волшебница, побелев как мел. У окна застыла с открытым ртом и шомполом в руках Катарина, а секунду спустя дверь с грохотом распахнулась, и в неё ворвались Урсула с Мартой, которые стопроцентно подслушивали всё это время, приложив уши к тонкой двери.

— Юн спадин! — заревела дурным голосом мечница и упала на колени. — Юн спадин, что же теперь будет?! Неужто все помрём?!

Я услышал, как шумно сглотнула слюну храмовница, и заметил краем глаза, что магесса покачнулась на своём стуле и чуть не упала в обморок.

— Кажись, уже умираю, — пролепетала тем временем Урсула, прижав руки к животу, а потом запричитала во весь голос: — Не хочу так умира-а-ать! Лучше бы это было отравленное вино!

— Бли-и-ин! — процедил я, рухнув лицом на стол. Они всё-таки залезли без спроса в НЗ! Придётся выкручиваться. Всё ругал Андрея, что он глупости делает, а сам попал в такую же дурацкую ситуацию. — Много съели?

— Каждый укусил по разу, но клубни невкусные, потому даже не проглотили.

Я с облегчением выдохнул, встал, подошёл к своему сундуку с вещами и начал в нём рыться. На самом дне нашёлся запас кофе в жестяной банке. Как говорится, опять будем импровизировать. Достав напиток, протянул его испуганной Марте.

— Свари этот волшебный порошок в небольшом котле, так, чтоб воды было по кубку на каждого, а порошка — по полпальца на конце ножа.

Сельская ведьма схватила банку и в сопровождении Урсулы умчалась — наверное, на графскую кухню.

— Так мы не умрём? — тихо спросила Лукреция, раскрыв веер и начав себя им обмахивать. На лице волшебницы поселилось облегчение.

— Самое большее — на горшке подольше будете сидеть, — ответил я и снова уставился на свечку. Та никак не хотела сдаваться перед моим могуществом и воспламеняться адским пламенем. В голове крутились вопросы без ответов. Самым главным был: «Какого хрена не получается?!»

Я несколько раз проиграл запись с магодетектора, отфильтровав всё, что могло бы помешать понять ошибку. На графиках отчётливо выделялся тихий монотонный сигнал, похожий на белый шум, совпадающий с наложением ритмов головного мозга друг на друга. То есть что-то, что местными называется магической сутью, а профессор Глушков именовал магическим симбионтом, а если проще, то магобионтом. И это что-то синхронизировалось с биоритмами. Что это даёт? А ничего. Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия. Проще говоря, пока нет статистики, бесполезно в этом копаться.

Я зло забарабанил пальцами по столу. Фитиль не сдавался и не желал загораться. Но, блин, это же метода рассчитана на семилетних детей! Я что, хуже, что ли?

Остаётся только народная медицина, пардон, возможность действовать только местными способами. Но по характеру сигнала я могу отследить, на правильном пути или нет.

Но нужно задать пару наводящих вопросов.

— Маэстра, а чем отличаются школы магии между собой? Не птичками и зверями, а самой сутью?

Лукреция в этот момент жадно пила воду из медного кубка и на мой вопрос ответила не сразу.

— Особой разницы для опытной волшебницы нет, — начала она после того, как вытерла губы льняной салфеткой. — Я порой даже не задумываюсь, какую школу применяю для обыденного колдовства. Хотя с новыми заклинаниями приходится помучиться. Но если подумать, то разница есть. Чтобы зажечь свечу, лучше школа птицы. Птица далеко летит, и можно уже не думать о свече — само всё сделается. Если надо делать зачаруньку, то лучше школа паука. Я всегда представляю сложные чары как большую паутину. Но иногда можно совмещать с птицей, тогда сразу будет и плетение, и певчая трель.

Волшебница пожала плечами и добавила.

— «Аси́ эс-комо функтона эль-мунто». («Так устроен мир»).

— Ясно, — пробормотал я и задал новый вопрос: — А слова заклинаний сразу даются?

Лукреция снова пожала плечами.

— Дело ведь не в словах. Без слов просто приходится сильнее сосредотачиваться на колдовстве, к тому же они не дают чарам возникнуть самим по себе. Ведь магесса или маг создают чары силой воли и мастерством воображения. Порой ты не хочешь чар, а они сами делаются. А если силы воли и воображения не дано, то и сильный дар не поможет. Как говорила тётка Кассия, «Если у тебя есть холст, кисти и краски, ты ещё не художница. Если у тебя есть перо и бумага, ты ещё не поэтесса. Если есть деньги, ты ещё не купчиха. Дар нужно развивать».

Она замолчала, а я закусил губу. Получается, слова в заклинании не только пусковой механизм, но ещё и предохранитель. И если в биополе мага живёт симбионт, то слова заклинания равноценны командам для собаки «фу!», «фас!», «апорт!», «место!». Зубрёжка волшебных слов — просто-напросто дрессировка этого самого симбионта. Не знаю, как это может пригодиться, но это очень ценное замечание для понимания механизма колдовства.

Я вздохнул и снова пододвинулся к столу, но на этот раз не для колдовства. Из стоящей рядом со стулом сумки я достал листок бумаги, тонкую-тонкую гелевую ручку и маленький полиэтиленовый пакетик с замком zip-lock, в который можно сунуть письмо, не боясь, что почтовая птица попадёт под дождь, а донесение размоет.

После того как одна из посланных карт памяти сгорела из-за атмосферных помех, я решил продублировать донесение ещё и в бумажном варианте, но просто написать по-русски — маловато. Нужно закодировать сообщение.

Немного почесав в затылке, мысленно продиктовал системе донесение.

«Настоящим докладываю, что во время выполнения задания по разведке потенциально опасных для дислоцированных на Реверсе войск и научного контингента имел место контакт с представителем местного потустороннего оппозиционного движения. Он потребовал выполнить ряд требований, перечисленных ниже. Взамен он готов выступить в качестве осведомителя, однако при неблагоприятном стечении обстоятельств способен на применение физической силы. Боевые возможности в полной мере продемонстрированы при атаке на представителей Земли в городе Коруна. Требования заключаются в применении магических печатей и запечатывании шести объектов, поименованных «местами силы», где с его слов живут тёмные боги, а также передать ему два боевых артефакта — «Ключ Кая» и «Ключ Мирассы». Ключи в данный момент находятся у радикально настроенного местного жителя, предположительно участвовавшего в атаке на отряд в районе Золотого Ручья. Возможности оружия описаны в предыдущем рапорте. Со слов вышедшего на меня лица радикал имеет целью заключить союз с тёмными богами и уничтожить прибывших на Реверс землян. Мотивы радикала неизвестны. Мотив вышедшего на меня лица предположительно корыстный — показать свою полезность перед вышестоящими, отсюда следует, что вышестоящие заинтересованы в присутствии Землян, и явных препятствий с их стороны не последует. Кроме того инквизиция начала расследование нападения на представительство. Особое внимание обращено на артефакт «абискойна», найденный на месте нападения и представляющий собой кольцо диаметром два с половиной — три сантиметра, предположительно выполненное из благородных металлов. Артефакт запрещён к свободному использованию. Докладываю на ваше решение. Дата. Время. Место доклада — усадьба графа да Кашона под Коруной».