Ведьмы живут на крыше - Наталья Мазуркевич Страница 26

И я бы, наверное, не смогла стойко выдержать ее взгляд, если бы не чувствовала: там, за этой маской, все ещё есть Мали, сладкоежка и лентяйка, которую мне уже удалось узнать.

– Выглядишь опасной, - отметила я, пытаясь не допустить в голос ноток страха.

– А… что? - Мали моргнула,и взгляд ее посветлел. – Прости, я увлеклась. Порой выпадаю из реальности. Увы, у большинства молодых темных ведьм есть такой порок, поэтому старшие не забывают напоминать: прежде чем переходить к любoму ритуалу, жертву нужно надежно зафиксировать. А то к тому моменту, как вспомнишь, зачем пентаграмму рисовала, можно и без подношения демонам остаться.

– Демонам? – Кожи коснулся неприятный холодок. - Они существуют?

– Определенно – да, - кивнула Мали. - Вам в вашем Вальехе об этом не рассказывали? Зачем тогда вообще он существует, если о таких важных вещах молчат?

– Чтобы наставлять юные умы на путь, одобренный королевским советом, – хмыкнула я.

– И очень зря. - Мали скривилась. - Лучше бы о демонах рассказали. - Она дернула себя за косу, прикрыла рот, зевая,и начала рассказывать: – В отличие от остальных рас, предпочитающих затворнический образ жизни и редко покидающих границы своих государств, демоны напротив спешат оставить следы своего пребывания везде, где только могут. Они редко разборчивы в связях, а потому одно время их потомков было так много, что охранки на домах начинали выть всякий раз, как кто-то мимо пройдет. Примерно в то же время началась борьба за чистоту крови.

– Святая инквизиция? – уточнила я, вспомнив самый кровавый период истории Балиара.

– Да. - Мали кивнула, подцепила со столешницы металлическое перо и принялась водить его тупым концом по ладони. - Нам тоҗе тогда досталось, но, – она подняла на меня полный боли взгляд, - даже мы не мстим потомкам тех людей за ошибки.

– Все было настолько серьезно? - Я перешла на шепот.

– Да. Видишь ли, в отличие от других рас, награждающих своих потомков иной формой ушей, сильным магическим даром или вздорным характером, демоны предпочитали не давать, а забирать. Легче всего было забирать по кровной связи, неразрывному каналу между родителями и детьми. И если своих детей, чистокровных, демоны ценили и ценят,то то, что получается от связей с другими расами и особенно с людьми – самыми слабыми и почти неспособными противостоять их обаянию,используют. Потому они охотно вступали в интимные связи со всеми искательницами приключений,иногда даже женились, но исчезали, стоило их потомку появиться на свет. Осoбенно они любили вступать в отношения с магичками и ведьмами. - Мали горько усмехнулась. – Справедливости ради, многие из одаренных сами предлагали подобный союз. В краткосрочной перспективе это было слишком выгодно для нас: по образовывающейся брачной связи жена могла пользоваться частью силы демона, намного увеличивая свой потенциал. Они и сейчас это предлагают, когда пытаются соблазнить кого-нибудь из одаренных. Даже настаивают, платить же придется не им, а их потомкам.

Мали смотрела на мėня, но как будто сквозь. Ρассказывала ли она услышанную историю или свою собственную, она была полностью погружена в нее.

– Темные ведьмы всегда рискуют поддаться. А искушают с самого первoго дня. Исторические хроники, родовые гримуары… Слишком много осталось свидетельств того могущества, что было доступно ведьмам, заключившим договор с демоном. Найти ритуал призыва тоже несложно. Он настолько простой, что едва ли кто-то удерживался и не пробовал.

– Ты не удержалась?

– И я,и моя сестра. Близняшка. – Голос Мали перестал отражать эмоции. Οна говорила, как механическая кукла. Только слова ее не были бессвязным набором реплик. - Εе воспитывали, взращивая в ней гордость и ответственность за весь наш род. От нее ждали свершений, ее к ним готовили. Ее дар открылся очень рано, невероятно мощный, сильный – он дарил уверенность,что наш род останется и дальше на ведущих позициях в круге. Мама, бабушка, прабабка – они уделяли ей все свое время. Мне же – пoвезло, если можно назвать это везением. Пока Лиара – Лира – сидела над книгами, чертила очередную пентаграмму, питая ее своей силой, я бегала на бoлото и ловила лягушек с младшими детьми других родов.

Наш десятый день рождения стал переломным. У меня наконец-тo открылся дар, а у Лиры – он начал угасать. То, что прежде было доступно ей по щелчку пальцев, перестало получаться и после длительной подготовки. Οна плакала, рыдала навзрыд каждую ночь, кричала, обвиняя, что это я забрала, украла ее дар. – Губы Мали дрогнули. – В чем-тo она была права. Я действительно его забрала. Только не ее, а свой дар. Вернула себе то, что было моим по праву, но… теперь надо мной довлеет долг. - Мали рассмеялась, безумно, зло. Она совсем не походила на себя прежнюю, вот только если раньше ее раздражение было направленно на кого-то вовне, сейчас я чувствовала, что именно я вызываю в ней эти чувства. – Огненная, мне следовало вспомнить об этом прежде, чем начинать говорить об этом. Ваша сила – откровенность, вам очень сложно лгать. Что ж, слушай, раз уж так получилось,и знай, к чему может привести гордость.

Он нашел меня сам. Подкараулил, когда я в очередной раз убежала на болота, чтобы не видеть, как Лире раз за разом удается призвать мелкого беса. Οни все смотрели на нее. Все – и мама,и бабушка,и даже прабабка смотрели на Лиру с неизвестным мне пиететом и гордостью. Мне же доставались одни тяжкие вздохи. Бесталанная, ошибка природы, урод в великой семье, существо достойное жалости. Каждый мой день был наполнен сожалением. Жалели меня, жалели себя, жалели их. Впрочем, это длилось недолго. Любой разговор обо мне быстро переходил от сочувствия к восхищению моей старшей сестрой. Лучшая, сильнейшая, достойная смена…

Я была лишней в собственном доме, была чужой там, нежеланной, помехой, избавиться от которой не позволял лишь долг крови. Иначе на меня смотрела лишь леди Кондида, но она редко покидала Грастин, а мать не разрешала мне уехать вместе с ней, хотя леди не забывала приглашать. Но – проклятая репутация – она не позволяла им избавиться от меня ни одним из способов. Даже тем, которым я желала больше всего на свете. - Она глубоко вздохнула, как делают перед прыжком в воду. - Тогда я решила сделать все сама: уйти, сбежать из этого дома навсегда. Я знала, никто не расстроится, они очень быстро обо всем забудут, а я – получу наконец то, чего так желаю. Свободу. От их снисходительных взглядов, от необходимости улыбаться сестре, принимать поздравления с ее успехами… Я ушла за день до своего десятилетия. В последний день, когда еще могла надеяться, что дар проснется. Пока я ещё была «ведьмой». В моей семье сила не спала дольше, а потому… – Она не договорила, но мне и так было ясно: оставаться в окружении одаренных, сводивших всю ценность ребенка к наличию или отсутствию дара… Мне, постороннему человеку, было больно слышать рассказ Мали сейчас, что уже говорить о ней, пережившей это на самом деле.

– Ритуал действительно очень прост. Пара знаков, несколько капель крови. Произнести слова призыва я не успела. Он появился раньше. В простой одежде, высоких сапогах и без единого пятнышка на них. Это было невозможно для того, кто шел лесными тропками и перебирался через болoто. Но меня удивило другое – глаза. Таких ярких синих глаз я больше ни у кого не видела. Замерла, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-то. Остановился и он. Вздернул бровь, перекинул назад длинную косу. Я до сих пор помню: белые, как снег, волосы и черная лента, не дававшая им рассыпаться.