Клетка короля - Виктория Авеярд Страница 26

Глаза Мэйвена темнеют.

– Как и многих других вещей. Ты спрашиваешь, какова в этом ее доля, – шепотом продолжает он. – Она достаточно велика.

«Но не весь он – дело рук своей матери».

Больше я не в силах терпеть. Неверными движениями, шатаясь от тяжести оков и от того, как болезненно сжимается сердце, я поднимаюсь со стула.

– Ты не можешь до сих пор ее винить, Мэйвен, – шиплю я, отступая к двери. – Не лги мне и не говори, что делаешь это из-за мертвой женщины.

Слезы пропадают так же быстро, как и появились. Они исчезли, словно их никогда не было. Брешь в броне пропадает. «Хорошо». У меня нет желания видеть, что под ней.

– Неправда, – внятно и медленно произносит Мэйвен. – Ее больше нет. Решения принимаю только я. В этом я абсолютно уверен.

Трон. Его место в зале совета. Очень простое по сравнению с шедеврами из алмазного стекла и бархата, на которых сидел покойный король. Трон Мэйвена вытесан из грубого камня, он незатейлив, без драгоценных камней и металлов. И теперь я понимаю почему.

– Молчаливый камень. Ты принимаешь все решения, сидя на нем.

– А ты поступила бы иначе? Если рядом постоянно маячит Дом Мерандуса? – Мэйвен откидывается на спинку, подперев подбородок рукой. – Хватит с меня нашептываний, которые они называют руководством. Я ими на всю жизнь насытился.

– Хорошо, – отрывисто говорю я. – Значит, в том зле, которое ты наделал, тебе некого винить, кроме самого себя.

Уголок губ у Мэйвена приподнимается в слабой пренебрежительной улыбке.

– Ну да, конечно.

Я подавляю желание схватить что попало и врезать ему по голове, чтобы навеки стереть с лица Мэйвена улыбку.

– Если бы только я могла убить тебя и покончить с этим.

– Как ты меня напугала, – с удовольствием произносит он, цокая языком. – А потом что? Побежишь обратно к Алой гвардии? К моему брату? Самсон много раз видел его в твоих мыслях. Снах. Воспоминаниях.

– Кэл до сих пор не дает тебе покоя, даже теперь, когда ты победил?

Ударить по больному нетрудно. Улыбка Мэйвена бесит меня, зато моя злит его не меньше. Мы знаем, как подколоть друг друга.

– В таком случае странно, что ты изо всех сил пытаешься ему подражать.

Теперь уже поднимается Мэйвен. Упершись руками в стол, он встает и смотрит мне в глаза. Уголок рта у него подергивается, и на лице возникает горькая усмешка.

– Я делаю то, что никогда не смог бы сделать мой брат. Кэл следует приказам, но не умеет принимать решения. Ты знаешь это не хуже, чем я. – Взгляд Мэйвена на мгновение падает на пустое место на стене. Он ищет портрет Кэла. – Ты вправе считать его распрекрасным – таким благородным, смелым, безупречным. Но король из него получился бы гораздо хуже, чем из меня.

И я почти согласна с ним. Я столько месяцев наблюдала, как Кэл балансировал на грани между Алой гвардией и Серебряной кровью, отказываясь убивать, но не решаясь и помешать нам, не приставая ни туда ни сюда. Пусть даже он видел ужас и несправедливость, принц по-прежнему соблюдает нейтралитет. Но он не Мэйвен. В нем ни на грамм нет такого зла, как в младшем брате.

– Только один человек на моей памяти называл его безупречным. Ты сам, – говорю я спокойно, и это бесит Мэйвена еще сильнее. – Кажется, ты все-таки слегка на нем помешан. Неужели и в этом ты обвинишь свою мать?

Я хотела пошутить, однако для Мэйвена это ни разу не шутка. Его взгляд плывет, но лишь на мгновение. Жуткое мгновение. Я ощущаю, как глаза у меня расширяются против воли, а сердце сжимается в груди. «Он не знает». Мэйвен искренне не понимает, какие части сознания принадлежат ему, а какие были созданы Эларой.

– Мэйвен, – невольно шепчу я, напуганная тем, на что наткнулась.

Он проводит рукой по темным волосам, дергая себя за пряди, так что они становятся дыбом. Странная тишина продолжается. Мы оба совершенно открыты. Такое ощущение, что я забрела туда, куда не нужно, нарушила границу и зашла в такое место, куда мне вообще-то совершенно не хочется.

– Уйди, – наконец говорит Мэйвен дрогнувшим голосом.

Я не двигаюсь, пытаясь осознать то, что могу. «Потом пригодится». Не потому, что мне тяжело идти. Не потому, что я вновь ощутила неимоверный приступ жалости к призрачному принцу.

– Я сказал – уйди.

Я привыкла, что гнев Кэла наполняет помещение теплом. Гнев Мэйвена леденит, и по моему позвоночнику ползет холод.

– Чем дольше вы заставляете их ждать, тем хуже.

Эванжелина прекрасно умеет выбрать время.

Она врывается в комнату, как всегда, словно вихрь зеркальной стали, волоча за собой длинный плащ. Он приобретает цвет интерьера, переливаясь алым и пунцовым и сверкая от каждого движения. Пока я наблюдаю за ней, чувствуя, как сердце колотится в груди, плащ раскалывается надвое и меняет облик у меня на глазах, обвивая каждой половинкой мускулистую ногу. Эванжелина усмехается, не мешая мне смотреть, как ее придворное платье превращается во внушительные доспехи. Впрочем, они тоже смертоносно прекрасны и достойны королевы.

Как и раньше, я – не ее проблема, и Эванжелина отворачивается от меня. Она не упускает странное напряжение в воздухе и загнанный вид Мэйвена. Эванжелина прищуривается. Как и я, она пытается осмыслить то, что видит. Как и я, она использует это к своей выгоде.

– Мэйвен, ты меня слышал? – она смело делает несколько шагов и огибает стол, чтобы приблизиться к королю. Мэйвен быстро уклоняется от ее руки. – Губернаторы ждут, и мой отец лично…

Мэйвен сердито и решительно хватает со стола листок бумаги. Судя по размашистой подписи внизу, это какая-то петиция. Гневно глядя на Эванжелину, он отводит листок в сторону и изгибает запястье, вызывая искры. Они превращаются в двойную огненную дугу и пронзают бумагу, как ножи масло. Петиция рассыпается пеплом, запачкав сверкающий паркет.

– Передай отцу и его марионеткам, что я думаю о его предложении.

Если Эванжелину и удивили его действия, она не показывает этого. Она фыркает и рассматривает собственные ногти. Я искоса смотрю на нее, прекрасно сознавая, что Эванжелина набросится на меня, если я хотя бы вздохну слишком громко. Я стою тихо, с круглыми глазами, жалея, что не обратила внимания на эту петицию раньше. Жаль, что я не знаю, о чем в ней шла речь.

– Осторожней, милый, – говорит Эванжелина – без особой нежности. – Король, у которого нет сторонников, – не король.

Он поворачивается и подходит к ней так быстро, что застает врасплох. Они почти одного роста – и стоят лицом к лицу. Огонь и железо. Я и не рассчитываю, что Эванжелина дрогнет. Она не боится Мэйвена – мальчика-принца, с которым вместе наматывала круги на тренировках. Мэйвен – не Кэл. Но веки у нее трепещут, черные ресницы колеблются на фоне серебристо-белой кожи, выдавая страх, который она пытается скрыть.