Она чужая - Евгения Мэйз Страница 26

— Кэш?

Девушка отряхивалась, стараясь не смотреть в его сторону. Вместо того, чтобы проявить участие он опять начинает. Как это похоже на мужчин: разозлиться на женщину за то в чем сами виноваты, наорать на нее за слезы, причина которых в них самих!

— Алекс?

Передразнила она его, не поворачиваясь и закусывая начавшие подрагивать губы, в этот раз от невесть откуда взявшихся слез. Сначала смех, теперь слезы — попахивает истерикой.

— А на самом деле, как?

Лекс развернул ее к себе, посмотрев на опущенное лицо девушки: он видел все, и что он мог поделать с этим? Невинная забава чуть не обернулась трагедией, вылилась в завязавшуюся перепалку, его крики, а также в дрожащие губы. Он видел все. Лекс обнял ее, зарываясь одной рукой в ее мокрых волосах, прижимая ее лицо к своей груди.

— Отпусти меня!

Кэш отталкивала его от себя, безрезультатно пытаясь отлепить себя от его груди.

— Считаешь это поможет, если я решил сделать что-то? — Алекс тяжело вздохнул, касаясь губами ее лба. — Ты напугала меня, это ты понимаешь?

— Я тебя предупреждала, это ты понимаешь?

Лекс вдохнул знакомый запах, прижимая ее к себе теснее. Плевать на все. Не получится у него быть с ней друзьями! Что-то надо делать с этим.

— Это не совсем одно и тоже. Как бы ты ощущала себя, если бы мы поменялись местами?

Он продолжал касаться губами ее лба, девчонка наконец перестала сопротивляться, послушно сложив руки у него на поясе.

— Я не знаю, хочешь переиграть?

Лекс отклонился, глядя ей в лицо, в глаза с застывшей в них мрачной улыбкой. Бровь помимо воли вопросительно приподнялась в ожидании ответа на свой вопрос.

— Фигово, — Кэш выдохнула, нисколько не напрягаясь, что стоит в таких совсем не дружеских объятьях, — я скучала по тебе. Немного скомкано все получилось, да?

Да, скомкано. Внутри разлили нечто теплое стоило ей сказать "я скучала по тебе", приятное тепло, намешанное с радостью.

— Поцелуй меня.

Скорее потребовал, чем попросил он ее, зная, чем закончатся эти объятья при любом раскладе.

— Что?

— Хочу сейчас получить свой лот.

У Кэш перехватило дыхание так, что больно кольнуло в груди. Она не знала то ли улыбаться, то ли возмущаться. Но ведь этого и стоило ожидать, почему она не подумала на него еще тогда?!

Подумала, но он был таким невозмутимым, не проявлял никакой заинтересованности в случившемся, даже шутки, которых она так ждала, придержал, предпочитая заниматься делом. Ей казалось, что думать на него будет большой ошибкой и эти подозрения отдавали огромным, раздутым самомнением, чем на самом деле имели под собой какую-то основу.

В любом случае кто-то купил тогда ее поцелуй, перевел деньги, так и не объявившись после.

— Так это был ты?

— Эмили, это по-твоему смешно?!

Кэш затащила слабо упирающуюся подругу на кухню, не обратив внимание на шесть пар глаз, что взглянули на них, но тут же продолжили работу. Только что в зале было и того хуже!

Кухня продолжила жить своей жизнью, любопытство — это хорошо, но все должно быть готово к определенному моменту.

— Кэш! Ничего страшного не случилось, выкупит его Крис и все! Обязательно выкупит и немалые деньги заплатит, это будет для него вопрос чести.

Девушка больше похожая на подростка, даже в этом «взрослом» платье-футляре, дернулась выйти, но Кэш преградила ей выход, выставив перед ней руку.

— Эмили! Мы устроили благотворительный ужин и аукцион не ко дню Святого Валентина в помощь вирусному отделению по лечению герпеса, а людям после катастрофы! У них беда и горе, а ты выставила среди лотов мой поцелуй? Ты понимаешь, что ты делаешь? В каком свете представляешь меня? Что я легкомысленно отношусь к чужой беде.

Она не понимала, даже не задумалась над этим, иначе бы не сделала этого. Когда Кэш услышала название лота, ей сначала показалось, что она ослышалась: она судорожно начала перебирать в мозгу предметы искусства с такими названиями. Но всем было объявлено, что на этом аукционе не выставляются хоть сколько-то серьезные вещи. Все можно было принять за слуховую галлюцинация или очень глупую шутку, если бы на мониторе не высветилась ее фотография и ведущий, весьма уважаемый ею человек, бросив на нее строгий и вместе с тем осуждающий взгляд, не начал описывать лот.

Кэш прошлась взглядом по залу, сердце в груди стучало так, что кажется каждый в помещении мог услышать его. Никто не улыбался, ей достался не один укоряющий взгляд. Она молилась Богу и благодарила его за то, что никто не поднялся и не ушел, хотя количество вспышек фотокамеры, приглашенной ею прессы, прибавилось.

— Кэш! Крис купит его и все будет нормально. Там ведь ничего серьезного не продают, а ты продаешь свой поцелуй!

Кэш готова была биться лбом о стену. Девчонка смотрела на нее с весельем, не видя ничего такого в своей выходке. В другой раз, наверное, было бы забавно.

— Его не будет сегодня, Эмили!

— Он был там, я его видела. Ты стояла разговаривала с ним!

— Это его друг.

Кэш готова была застонать от бомбящих ее сознание мыслей. Лекс ведь поручился за нее перед этими самыми важными людьми!

— Я даже не знаю, что лучше… Хорошо, что его нет! Он в политики метит, как думаешь, как воспримет подобную выходку общественность на фоне общего горя? Он бы не стал ввязываться в скандал, а если и да, то на этот год о выборах можно было забыть! Тут люди в зале, на счетах которых столько нулей, что тебе и представить сложно, а ты выставляешь меня эксцентричной и взбалмошной дурой!

— Тебе важны эти толстосумы, а не…

— Эмили, вспомни для кого мы деньги собираем? Явно не на вечеринку в честь дня твоего рождения. Ты в своей Ирландии совсем башку застудила? Приди в себя!

Кэш выпрямилась, посмотрев в круглое окошко двери, ведущей в зал, она несколько раз глубоко вздохнула, складывая и убирая руки с живота. Она ощущала волнение и наконец, решившись вышла, оставив виновницу произошедшего в недрах кухни.

Спокойный и невозмутимый вид дался ей нелегко, под вспышки фотокамер и несколько любопытных взглядов она вернулась обратно в зал, заняв свое место. На ее счастье аукционист описывал уже другой лот, коллекцию посуды из розового стекла, с начальной ценой в двести долларов.

— Что это было?

Поинтересовался Лекс вполголоса, присоединившись к ней спустя несколько минут.

— Это был ирландский юмор, в исполнении одной еще не повзрослевшей девушки.

Кэш поморщилась, слегка качнув головой и сдержав себя от того, чтобы не назвать подругу идиоткой. Как говорится скажи мне кто твой друг и я скажу тебе, кто ты!