Непристойное предложение - Ольга Виноградова Страница 26

Кого волнует моя мокрая пижама и мокрый же халат, еда – она всяко важнее внешнего вида. Она давно и прочно заняла место в сердце короля, а мне даже на предсердии потоптаться не грозит.

Мы бежали по улице. Просьбы вернуться за нормальной одеждой или хотя бы остановиться и дать мне передохнуть Тоттен игнорировал с сосредоточенностью маньяка-спринтера на последних десяти метрах дистанции чемпионата мира. Кентавры-таксисты, остановленные королем Тьмы, умчались в неизвестном направлении со словами, что химчистка шкуры обойдется им дороже, чем оплаченная нами стоимость проезда.

На одном из многочисленных перекрестков, которые мы пересекали вне зависимости от сигнала светофора, дорожной разметки и готовых стартовать транспортных средств, из гаммы разнообразных чувств исчез страх стать расплющенным декоративным элементом мостовой. С патологическим любопытством я наблюдала за всадниками, наездниками и летунами, вынужденными врезаться во всевозможные заградительные барьеры и друг в друга, лишь бы не раздавить двух скачущих по проезжей части подростков.

Вслед нам неслись такие проклятия, что не будь я уже проклята женишком, а Тоттен не являйся бессмертным королем Тьмы, то от нас не осталось бы и воспоминаний! А так… Мы спокойно продолжали свой путь. Спокойно… Скачками, подлетами, прыжками через препятствия. Ну, демон их перепрыгивал, а я уже не успевала, поэтому сбивала их или плавно обтекала, если они оказывались крепче меня. Таких на дороге встретилось множество.

В резиденцию мы ворвались в самый разгар праздника. Именно ворвались, ибо нанятые охранники нас не захотели впускать, мотивируя отказ тем, что детям на взрослом празднике делать нечего. Мордой и ростом мы не вышли. Естественно, не вышли, мы же еще не вошли никуда! Демон хрустнул шеей, размял пальцы, схватил меня в охапку и телепортировал нас в дом.

– Почему ты не сделал так сразу? – прошипела я, когда прошел приступ головокружения.

– А я забыл, что умею телепортироваться, – нагло соврал Тоттен. – Физические упражнения полезны для здоровья. Мышечный и моральный тонус повышают! – назидательно добавил он.

Я вижу… как у меня количество синяков «повысилось» на один квадратный сантиметр ног!

Полумрак коридора резко разорвал свет – Тоттен без предупреждения распахнул дверь. Та, судя по сдавленному оханью, ударила стоящего возле нее человека, а судя по обещанию оторвать кому-то руки, удар получился весьма чувствительный. Предвосхищая намерения короля Тьмы выпихнуть меня в неподобающем виде в общество, я рванула по коридору, сверкая пятками, но была поймана и все-таки выставлена за дверь. Точнее, выброшена в зал, на грудь Руфиму. Мужчина потерял равновесие, перелетел через перила и грохнулся на уставленный едой и напитками стол. Я придавила его сверху.

Музыка смолкла. Оркестр нерешительно замер, ожидая распоряжений конферансье. Тот застыл на полуслове в шоковом состоянии, ибо столь низкое падение принца в глазах подданных он наблюдал впервые. В довершение любимой литературными классиками сцены «не ждали» в зале появился грязный, благоухающий дымом и освежителем ванной комнаты Тоттен со спаленными бровями и ресницами. Он запрыгнул на перила подиума, вальяжно прошелся вперед-назад и обратился к гостям:

– Привет, раздолбаи праздношатающиеся! Веселитесь? А почему меня не дождались и своей будущей королевы?

Демон, нехорошо прищурившись, обвел повелительным жестом зал. Люди и нелюди начали ронять на пол бокалы, челюсти, партнерш по танцам и себя. Я усиленно притворялась неопознанным ингредиентом греческого салата в блюде, в котором мы с принцем лежали, а Руфим пытался что-то сказать, но ему мешала моя ладонь, упирающаяся в его горло. Наконец он сумел ее убрать, откашлялся и произнес осипшим голосом:

– Отец, тебе не кажется, что ты переходишь все границы? – От ледяного тона его голоса гости задрожали. На паркете устроилась вторая партия приглашенных. На ногах остались самые крепкие. Или глупые. Или бесстрашные, но это по сути одно и то же. – Фэй, прошу, покинь мое тело, мне немедленно нужно кое-что обсудить со своим отцом, – попросил жених.

Когда тебя так просят, то нет возможности отказать. Надо же… Покинь мое тело…

Я и жизнь его с огромным удовольствием покину, да он не предлагает.

Я освободила принца и встала рядом на столе. Но так как места на нем было мало, а взгляд мой метался между отцом и сыном, то одна моя нога случайно попала в праздничную фарфоровую кастрюлю с мясным рагу. Горячим… Я бы ее вытащила, но поднявшийся следом Руфим положил свои лапищи мне на плечи и буквально вбил меня в проклятый стол, а стало быть, и в проклятую кастрюлю!

– И еще, папа, я запрещаю тебе общаться с моей невестой. Ты на нее плохо влияешь. Еще неделю назад она бы не посмела явиться на торжественный прием в карнавальном костюме нищенки.

В карнавальном?! Нищенки?! Он посмел обозвать мою любимую пижаму с утятами и халатик лохмотьями?! Но вернуть честь маминому подарку на мой день рождения мне дали.

С криком «Где она? Покажите мне эту стерву?» в зал вихрем ворвалась красивая девушка. Немногочисленные женщины, остававшиеся на каблуках до ее появления, легли на пол и прикрылись валяющимися мужчинами. Красавица осмотрелась и увидела меня в объятиях принца Тьмы. Ручки у нее затряслись, ушки обуглились, мордочка позеленела.

– Ты-ы, – взревела она беременной ослицей, тыча пальцем в меня, но глазея на Руфима, – ты променял меня на эту курицу?!

После этих слов время остановилось для всех, исключая меня. Девица, вытянувшись в струну, приближалась ко мне, Тоттен со зверским выражением лица почти схватил ее за волосы. А я… Я ничего… Просто нога в рагу дошла до кондиции. Сварилась. По бедру пробежала судорога, колено дернулось, голень взметнулась вверх, и шедевр кулинарии отправился осваивать воздушное пространство.

Но летел он недалеко. И не недолго. Время, оборвав поводок, придало фарфоровому изделию ускорение, равное внушительному куску чугуна, и направило его точно в тыковку близкой знакомой Руфима. Ошпаренная, она взвыла, попробовала снять кастрюлю, но та плотно оккупировала ее голову. Злобно крякнув, красавица бросилась к выходу. Впрочем, попытку ретироваться с проигранного поля боя пресек дверной косяк, оказавшийся на пути беглянки.

Глухо звякнула и раскололась фарфоровая кастрюлька, допустив благородный лоб к дереву. Девушка упала, дернулась и затихла.

– П-простите… – выдавила я и сползла к ногам принца. Вежливость – она прежде всего, а теперь можно и тяжелобольную изобразить. – Лекаря, вызовите мне лекаря! Моя нога…

– И катафалк для всех остальных вызовите, – устало добавил Руфим.

На полу, рыдая от смеха, ползали гости. Те, кто еще был в состоянии ползать. Большинство валялось без сознания с блаженной улыбкой на лице. А говорят, смех жизнь продлевает…