Охотник и Красная Шапочка  - Эрика Адамс Страница 25

– А как насчёт большого спасибо?

Её губы едва коснулись мочки уха. Даже от такого прикосновения разом участился пульс и прилила кровь к члену, сделав его каменным. Чёрт. Эта малышка заводит меня так, как никто другой. И похоже, что терпеть её капризы и отказы у меня не хватит выдержки.

– У меня другая идея.

Я обхватил рукой её подбородок, оттянув большим пальцем губу вниз.

– Можешь сплясать это спасибо своим язычком у меня во рту, Аманда.

И не дожидаясь её согласия, накрыл её губы своими. Она застыла, но лишь на мгновение. Пухлые губы сомкнулись на моих, вызывая разноцветный салют внутри. О да… Сладкая девочка, до невозможного сладкая. В ноздри врывается аромат её парфюма: чёрная смородина, роза и ваниль. Пахнет чертовски вкусно, но её собственный аромат куда слаще: его хочется ощутить на своём языке и губах, хочется слизать его с неё и заполнить себя им. И, чёрт побери, когда-нибудь я это сделаю!..

Но сейчас она так мягко и эротично целует меня в ответ, приглашающе распахивает свой ротик и дразнится кончиком язычка, что все прочие мысли улетают прочь. Есть только её губы и дерзкий острый язычок, проникающий глубоко и быстро внутрь моего рта. Она обводит им губы и касается нёба, трётся о мой язык и отступает.

Сучка доводит меня до исступления за какие-то минуты полторы, не больше. Я обхватываю лицо Аманды ладонями и зажимаю его так, чтобы она не смогла двинуться. И атакую её рот, врываюсь сильными быстрыми толчками, заставляя её стонать в ответ. Да, крошка, постони ещё немного. Чистое, ничем не замутнённое удовольствие: прижиматься к ней всем телом, дуреть от близости и трахать языком её ротик. Потому что меньше всего это похоже на простой поцелуй.

Нет, малышка, это не только мой язык так глубоко у тебя во рту, что ты едва не задыхаешься: это мои права, установленные на тебя. Принимай их. И да… Она охотно вбирает мой язык, посасывает его и трётся бёдрами об меня. Похоже, что одним поцелуем ей от меня не отделаться.

Блядь, да кого я пытаюсь обмануть? Я хочу трахнуть её с самого первого момента, как только увидел. И сделаю это сейчас же. И плевать на ноябрьский холод и снег. Я их совершенно не чувствую и готов поклясться, что и она тоже их не ощущает. Тело разгорячено под платьем и дрожит от яркого желания. Я втягиваю носом прохладный воздух и…

– Да ты уже вся мокренькая, Аманда…

Голос хриплый и срывается. В воздухе так явственно разлит аромат её желания, что, кажется, будто можно потрогать его руками или увидеть, будто густой туман. Сладкий дурман бьёт в голову. Я подбираю её юбки, проклиная, что их так много и задираю их до самой талии, толкаю к дереву ещё ближе. Перевожу взгляд вниз: чертовка надела красные кружевные трусики. Она настолько ярко смотрятся на её ослепительно белой коже, что пляшут алыми пятнами у меня в глазах. Я дурею от их вида и не соображаю больше ничего. Цепляю пальцами нежное кружево и тяну на себя, касаясь кожи под тонкой тканью.

Аманда смотрит мне в лицо не отрываясь. Дышит часто и глубоко.

– Что ты чувствуешь, Аманда? Прямо сейчас?..

– Предвкушение, – едва слышно произносит она и легко стонет, когда пальцы второй руки проникают под кружево, оглаживая выступающий пульсирующий бугорок. Веду пальцами ниже, под кружевом, ощущая всю её влажность. Податлива, горяча и готова. Для меня. Осознание этих слов пьянит ещё больше. Я захватываю пальцами обеих рук ткань и тяну в разные стороны. Ткань натягивается и натягивается. Ещё рывок. Ткань трещит разрываясь.

– Ри-и-и-ик?

– Да-а-а. Давно хотел это сделать. Какой приятный звук. Ммм… Если ты продолжишь носить красный, я буду рвать его на тебе в клочья.

Не даю ей ответить и вновь врываюсь языком в её соблазнительный ротик и одновременно с этим толкаюсь пальцем внутрь горячего лона. Она дёргается бёдрами на меня, насаживаясь на мой палец так, что он оказывается полностью в ней. О да-а-а… Ей явно хочется большего: пульсация крови сильная и хорошо чувствуется. Внизу мокро и сладко. Я двигаю пальцем в быстром темпе, заставляя её сжиматься и мокнуть ещё больше. Присоединяю к ласке второй палец и быстрыми толчками распаляю её до невозможного так, что стоило мне остановиться, как Аманда нетерпеливо трётся о мою руку.

Я отрываюсь от мягкого ротика и любуюсь красотой Аманды, отпечатанной в чёрной темноте ноября двумя цветами: белый и красный. Никаких полутонов: ярко и резко, как и она сама. Глаза прикрыты и веки дрожат, губы приоткрыты. Она моргает и смотрит на меня: её взгляд чуть плывёт от удовольствия.

– Рик, – выдыхает она с лёгким стоном и тянется ко мне. Пальчики проворно проникают под ткань рубахи и ложатся на грудь. Она ведёт ими вниз и царапает кожу своими коготками, слегка нажимая. Словно скребётся, прося меня впустить её внутрь. Крошка, ты уже там, внутри. Распахнула меня, словно дверь своей капризной ножкой и вольготно уселась так, как тебе удобно. Соблазнительная чертовка. Я вынимаю пальцы и обвожу ими лоно по кругу.

– Хочешь узнать, какая ты сладкая, Аманда?

Я провожу мокрыми пальцами по её губам, заставляя открыть ротик. И она послушно распахивает его, обхватывает губами кончики пальцев и скользит ими вверх-вверх и дальше. Мучительно медленно, не отрывая от меня своего взгляда. И когда она вбирает их полностью в свой ротик, кончик языка начинать порхать вокруг пальцев. Одна собирает им свои же соки и начинает посасывать мои пальцы. Чёрт… Кровь приливает к моему члену с такой силой, что, кажется, он сейчас взорвётся или, не выдержав долгого напряжения, разрядится произвольно и бурно. А девчонка, похоже, решила свести меня с ума: отводит голову назад, доходя до самых кончиков пальцев, и вновь движется ко мне. Глаза призывно и влажно сверкают. И когда-нибудь она точно так же будет сверкать своими глазищами, но только находясь ниже… Гораздо ниже. А сейчас я дошёл до предела. До точки невозврата…

– Стой, Аманда, – провожу пальцами по её губами и мягко целую их. Достаточно прелюдий. Резко отдаляюсь и разворачиваю спиной к себе, заставляя руками вцепиться в ствол дерева. И лучше бы тебе, крошка, держаться за него покрепче. Штаны послушно спускаются, а член, только и ждавший освобождения от одежды, устремляется вперёд. Он взведён настолько, что немного больно от рвущегося наружу возбуждения. Одно движение вперёд – прикоснулся к мягким лепесткам возле входа. Подразнить, провести по ним? Но марево страсти не оставляет ни одного шанса на промедление. Я толкаюсь вперёд и проникаю внутрь.

– А-а-а-а-ах!..

Аманда дёргается и отставляет свою круглую попку ещё больше, выгибается в пояснице так, что становится жарко только от одного вида этого соблазнительного изгиба. Мягкие ямочки чуть выше попки будто специально созданы для того, чтобы, положив на них пальцы, обхватить её бедра и рвануться ещё глубже. Именно так я и делаю. О да, всаживаю себя в неё так глубоко, как только возможно. И она дрожит от возбуждения и наполненности мной. Дошёл до упора и выдохнул: так тесно и горячо… Так охренительно мне не было ни разу. Хочется продлить это ощущение. Но Аманда требует своё: она толкается на меня попкой и отводит бёдра вперёд, вновь движется на меня и так трётся об меня попкой, покручивает её, словно я – ось её мира.