В погоне за артефактом - Марьяна Сурикова Страница 25

— Пошли, — повернулся ко мне Фомка, сжав в огромном кулаке ключи.

Вообще-то я сыщик со стажем, и нервы у меня почти железные, но ведь у каждого есть свои слабости, правда? Некоторые вон мышей боятся или канализации, а я… я — привидений. Ужасно боюсь. Хотя они, конечно, безвредные, но воют так, что кровь в жилах стынет. А еще вечно норовят из стены выскочить, когда совсем этого не ждешь. И тут нужно различать настоящих таких опытных привидений, которые точно знают, когда выскочить, чтобы сердце в пятки ушло, и волшебных духов типа артефактов. Первые прозрачные и поднаторели в искусстве брать на испуг, а вторые просто волшебные и, что главное, непрозрачные, вдоль стеночки или по потолку не стелются, в уши не завывают, издеваются, правда, мерзавцы, но все же лучше привидений.

В общем, шла я наверх, уцепившись за Фомкину рубашку и настороженно косясь по сторонам. Брр, в таких вот гостиницах всяких привидений пруд пруди, как тут спать можно, если ты не Фомка?

— Может, я на диван? — с сомнением уточнил напарник после весьма странного на вкус ужина, о составляющих которого даже страшно было подумать, когда я залезла на кровать и застыла где-то на ее середине. Натянув на самые глаза старое дырявое одеяло, глянула на видавший виды диван и ответила:

— Если соседство клопов тебе милее.

— Эх, придавлю, — грустно вздохнул Фомантий и полез на кровать с другой стороны. — Твой артефакт не приревнует? — хмыкнул напарник, устроившись на самом краешке двуспального ложа, которое даже накренилось в его сторону. Я самым наглым образом прилипла к спине Фомки, еще и закинула на него ногу, а рукой придавила шею и ослабила захват, только когда сыщик захрипел. — А то, вспоминая опыт Мика… Неохота с лестницы падать.

— Ученые уже, — ответила я, — больше не побежим. А если он даже подбросил горошину, нам это только на руку. Значит, идем по верному пути.

— Ну ладно, — сказал Фомка и через минуту захрапел. Даже на боку захрапел. И совсем не тихо. Это как же он тогда на спине трели выводит? Сам себя будит?

Кровать завибрировала от богатырских звуков, но я отползать подальше не стала. Лучше вибромассаж, чем отодвигаться от Фомки. Опять же плюс — никаких потусторонних шумов не слышно.

Я немного поерзала, устраиваясь поудобнее, напарник уснул крепко и стал храпеть чуточку тише, моя рука на его шее плавно поднималась и опускалась, широкая спина грела, и глаза стали понемногу закрываться.

— У-у-у! — раздалось возле самого уха, и сон как рукой сняло.

— Ой, — прошептала, еще плотнее придвигаясь к сыщику. — Фомочка.

Мой шепот не перекрыл богатырского храпа, не говоря уж о том, чтобы разбудить.

— У-у-у! — завыло в ухо еще громче.

— Ай, — прошептала я и снова вцепилась в шею напарника.

— У-у-у! — перешло на шепот подобравшееся поближе нечто, а я зажмурилась посильнее и прижалась к Фомке. — Внемли моему предупреждению-ю-у-у-у!

— К-какому-у-у? — спросила, зная, что с привидениями лучше не спорить.

— Бегите, иначе будет поздно-о-о, — продолжало шептать привидение.

— К-куда бежать?

— Правильный вопрос — не куда, а через что.

И вот тут я раскрыла глаза, потому что завывания и шепот сменил совершенно обычный насмешливый голос, не узнать который я не могла.

— Артефакт! — закричала так громко, что Фомка, в ухо которого влетел этот вопль, подскочил на кровати. Он подскочил, а кровать просела. То есть, когда Фомка после прыжка приземлился обратно, ножки нашего двуспального ложа подкосились, и мы рухнули на пол вместе с провалившимся днищем, а солнечный поганец исчез, я его даже увидеть не успела.

Что я говорила про волшебных духов? Что они лучше привидений и в уши не завывают? Забудьте об этом!

— Какого лешего здесь происходит? — попытался выбраться из-под обломков ложа Фомка.

Я не сумела ответить, а напарник поозирался в темноте, пошарил среди постельного вороха и извлек меня наружу.

— Артефакт, — выдохнула, все еще окончательно не придя в себя. Вот так всегда случается, когда мирно спишь или сладенько дремлешь, и вдруг происходит резкая побудка. Мы с Фомкой малость ошалели.

— Что он сказал?

— Уходить, пока не поздно, и что правильный вопрос — через что.

Повторив слова артефакта, я вдруг ощутила, как в колотящееся сердце потихоньку закрадывается паника, и в тревоге покосилась на закрытую дверь, ожидая, что в любой момент ее могут открыть со стороны пока еще тихого коридора. Лихорадочно пошарив вокруг себя, нащупала одеяло и протянула его напарнику.

— Вот, Фомка, рви, будем связывать и выбираться через окно.

Взъерошенный сыщик потер глаза, тряхнул головой, собираясь с мыслями, но спорить не стал, ухватился своими ручищами за дырявое одеяло и за несколько минут порвал его на ровные полосочки, которые я тут же связала между собой. Напарник привязал наш канат к ножке тяжеленного комода возле окна, а потом подсадил меня на подоконник и взялся страховать. Поправив лямки рюкзака, я покрепче уцепилась за импровизированную веревку и начала осторожно ползти по стене, поглядывая вниз и замирая при каждом подозрительном шорохе.

Благо спуск прошел удачно, я подергала веревку, подавая сигнал, а сама прижалась к стене гостиницы, встревоженно вглядываясь в освещенный лунным светом тихий пустынный двор. С виду все выглядело очень мирно, но что, если именно сейчас к двери нашей комнаты кто-нибудь подбирается? Может, вызванные хозяином бандиты или погоня, затаившаяся в темном коридоре, осторожно крадутся, надеясь взять нас тепленькими?

Фомка с кряхтеньем перебрался через подоконник и стал спускаться. Я напряженно следила, как напарник перебирает ногами по стене. Со стороны комнаты некому было присмотреть за ножкой комода и обмотанной вокруг нее веревкой, да и сам сыщик уродился малость тяжеловатым, возможно, тяжелее дубовой, сделанной на века мебели. В ответ на мои мысли в ночной тишине отчетливо проскрипело, а затем хрустнуло.

— Быстрее! — громко шепнула я.

Напарник стал активнее перебирать руками и ногами. До земли оставалось расстояние примерно в мой рост, когда не выдержали веревка или комод. Фомка рухнул вниз и приземлился прямо на свои полупопия. Я успела отскочить в сторону, а потом кинулась к напарнику, пытаясь помочь охающему товарищу подняться. Потерев седалище, Фомантий помянул парой ласковых всех, кому вздумалось мешать мирным путникам спать, приплел к списку короля и его прихвостней, прошелся немного по тем идиотам, которые крадут чужие артефакты, и напоследок вспомнил волколотика. Выговорившись, он с чистой совестью закинул на плечи свой вещмешок и хлопнул меня по плечу.

— Пошли, раз надо бежать и на сегодня сон откладывается, — и первый направился к ответвляющейся от более широкого тракта тропинке, уводящей в темный лес, который неприветливо шумел на ветру листочками.