Дракон 3. Иногда они возвращаются - Игорь Алимов Страница 25

Значит, с Федором все в порядке. По крайней мере внешне и сейчас. Уже неплохо. Ах, если бы Дракон еще позволял узнать, что у человека на уме!..

Повинуясь секундному порыву, Котя снова сжал Дракона в руке, сосредоточился и попытался «пробить» Нику, но, как обычно, ничего не увидел. Темнота. Или Ника погибла, или в этом времени ее не было. Еще. Или уже. Впрочем, подумал Чижиков, возможно и другое объяснение. Ведь прозрачный сказал: Ника — не человек. Если Дракон позволяет видеть только людей, а Ника не человек, то ее никак и не увидишь, будь она даже в двух шагах отсюда. Эх, приложили бы к Дракону инструкцию какую, что ли!..

И кстати, если Ника не человек, то кто же она? Потому что внешне она очень, ну очень на человека похожа. Просто вылитая.

Осталось сделать еще две попытки. Обе из разряда невероятных: «пробить» советника Гао и… самого себя.

Котя не знал и сам, на что рассчитывал, принимаясь за эти эксперименты; просто вера в волшебную силу Дракона была столь сильна, что Чижиков уповал всею душой, а вдруг (вдруг!) удивительный предмет даст ему подсказку, где искать ответы на занимавшие его вопросы: про двойника, про Гао, про Нику… Котя понимал ничтожность своих упований. Ну а вдруг?..

Советник Гао не откликнулся. Как и Ника. Опять же: или Гао тут нет, или он — тоже не человек.

Чижиков попробовал по-другому: представил себе Высокова — в сером костюме, с идеальным пробором в седеющих волосах, чинного и официального. Высоков отыскался там, где ему и положено, — за столом. Он как раз поднимал тост за благополучное возвращение на родину некоей делегации, представители которой, похоже, и сидели вокруг, радостно разделяя с Владимиром Федоровичем роскошную трапезу.

Ну что же, хотя бы понятно, что этот Высоков — не Гао, переброшенный злыми людьми вслед за Котей из Древнего Китая. Просто очень, ну очень похож. Как Ника — на человека.

Одной проблемой меньше.

Теперь — Чижиков. Второй Чижиков. Еще один Константин Петрович.

Котя чувствовал, что сил у него осталось немного — хотя спиртное явно их прибавляло или, вернее, стимулировало. Нужно бы отдохнуть, но Чижиков уже не мог остановиться.

И он увидел — словно свое отражение в зеркале. Секунду Котя созерцал себя самого: потного, зажмурившегося, с перекошенным от усилий лицом, прижавшего к груди стиснутый кулак, — а потом изображение исчезло, словно выключилось, и Чижиков открыл глаза.

Значит, если представить себя самого, то видишь то, что перед твоими собственными глазами… Вот и все. И никакого двойника.

«Это ничего не доказывает, — размышлял Котя, умываясь. — Нужно будет попробовать еще. Отоспаться, набраться сил и попробовать…» Так он сам себя уговаривал, интуитивно понимая, что все последующие попытки окажутся безуспешными.

Вдруг Котя подумал, что он — безмозглый дурак. Это же надо: истратить все силы, а про главное и не вспомнить — про деда-то!..

«Определенно напьюсь!»

Уняв легкую дрожь в ногах, Чижиков вышел из туалета и направился обратно в обеденный зал. За время его отсутствия к их компании присоединился еще один человек — невысокий и плотный пожилой китаец, коротко стриженный и уже с заметной сединой в волосах, в больших очках с сильно затемненными стеклами, не солнцезащитных, а с диоптриями, и все же цвет глаз за ними никак не разобрать. Лицо китаец имел круглое, невозмутимое. Он сидел по правую руку от Громова и с интересом смотрел на Шпунтика, не позволяя себе, однако, никаких вольностей. Стул рядом со Шпунтиком пустовал: Борна не было на месте.

— А вот и он! — поднял кружку с пивом Дюша. — Брат, мы тебя заждались… Позволь представить: мой партнер Гу Пинь. Он хорошо говорит по-русски.

Названный Гу Пинем китаец тут же вскочил и, широко улыбаясь, раскланялся с Чижиковым.

— Андэли преувеличивает. Я плохо говорю. Он много рассказывал про вас. Очень приятно, очень приятно, — на вполне сносном русском сказал Гу Пинь. Голос у него был глубокий, с притягательной хрипотцой.

Чижиков с чувством пожал протянутую ему руку.

— Рад вас видеть, господин Гу!

— О, вы прекрасно говорите по-китайски! — удивился Гу Пинь. — Про это мне Андрей не рассказывал. У вас замечательное произношение, вы говорите словно настоящий пекинец.

— Нам предстоит еще многое узнать друг о друге, — дипломатично улыбнулся Котя, поскольку мысли его были заняты совсем другим. — Андрей предложил мне присоединиться к вашему совместному бизнесу, а партнеры должны быть хорошо знакомы. Конечно, если вы не против, господин Гу.

— Предлагаю за это выпить! — Громов откупорил очередную бутылочку. — Гу любит выпить, брат.

Гу Пинь мелко засмеялся.

— Я его однажды спросил, — продолжал Дюша, наполняя рюмки, — «Гу, сколько дней в году ты пьешь?» А он мне в ответ: «Проще сказать, сказать, сколько дней в году я не пью. Ровно два!»

— Однако! — удивился Котя.

— Это все китайский чай, — объяснил Гу. — Очень, очень полезный. Я пью… как это?.. Водку и чай одновременно.

— Понятно, — сказал Котя. — Кстати, Дюша, а где наш приятель Алексей?

— Ему позвонили, и он тотчас же ушел. Велел кланяться, просил извиниться. Сказал, очень срочное дело, — хмыкнул Громов. — Вот за минуту до прихода Гу и ушел. Странный он какой-то… А что твой Сумкин? Приедет?

— Нет, не приедет, — мотнул головой Чижиков. — Ему к докладу надо готовиться. Завтра обещал перезвонить.

— Добрый вечер, господа! Извините, что прерываю…

Котя поднял глаза: рядом стоял Высоков. Компания, с которой он сидел, тянулась к выходу, оживленно и громко беседуя, а официанты уже прибирали со стола грязную посуду.

— Константин Петрович, так мы вас ждем завтра в посольстве, — скупо улыбнулся Чижикову советник. Глаза его были пустые и холодные, ровно две льдинки. — Я пришлю за вами машину, как и договаривались, в шесть… еще раз извините, господа. Приятного аппетита!