Луна трех колец - Андрэ Нортон Страница 25

«Смотри незамутненными глазами на свои желания», – говорили Древние в кругу Тэсса. Можно не сомневаться, что все их мысли светлы, мотивы открыты, и они движимы каким-то скрытым принуждением, как мой маленький народ повинуется моему жезлу, когда мне нужно поднять их энергию. Не проснулось ли мое скрытое желание, когда я оставила Ырджар, честно говоря себе и Малику, что я только повинуюсь закону Весов? Если так, то оно действительно было глубоко скрыто. Может быть, это вспышка жизни, после того, как я нарушила клятву и пересадила инопланетника из его тела в тело барска, и это действие посеяло семена?

Может, кто-то из нас считает некоторые указания Моластера слишком далекими от нашего понимания? Для Древних такой аргумент – святотатство, они считают, что каждый ответственен за свои действия, хотя иногда они и принимают во внимание мотивы наших действий, если эти мотивы достаточно сильны.

Но мысль уже была близка к осуществлению в Йин-Сине, я это знала, однако, оказалась от нее. Когда жрец Окин разговаривал со мной наедине, он сообщил мне плохие известия и оставил меня обдумывать это в отчаянии и бессильной ярости. И когда мы поехали к Долине, где было похоронено столько надежд, я все время боролась с искушением, хотя и не могла поверить, что ничего не может быть хуже.

В то время мне очень трудно было думать о тяжелом положении Крипа Ворланда, и я решила, что, как только мы найдем то, что он ищет, я быстро произведу обмен, чтобы обмануть этот соблазн. Но я сама не могла не думать о том, кто находится здесь, и чьи дни явно сочтены.

Мы спустились в Долину через холодный туман, в ту ее часть, где принимали прибывших. Я отвечала на вопросы инопланетника так кратко, как только могла, потому что все время боролась с собой. Перед восходом солнца мы въехали во внешний двор главного храма, предназначенный для посетителей. Стражник-жрец подошел и поздоровался с нами. Я знала его в лицо, но не помнила имени, – иногда бывает нечто вроде милосердного забвения – этот человек приветствовал меня здесь в разных обстоятельствах, о которых я старалась не вспоминать. Я попросила разрешения поговорить с Оркамуром, но мне сказали, что он занят и не может принять меня. Мы поставили фургон во второй двор, я распрягла казов и накормила маленький народ. Крип Ворланд мысленно задавал мне вопросы, и на некоторые я не могла ответить. Мы зажигали в фургоне лунные лампы, когда пришел жрец третьего ранга и сказал, что Оркамур хочет меня видеть. Крип Ворланд выразил желание пойти со мной. Он думал только о том, чтобы найти свое тело и соединиться с ним. Но я сказала, что должна подготовить Оркамура к тому, что случилось, и осторожно объяснить все, чтобы наша история не показалась ему диким бредом. Инопланетник согласился.

Не окрепла ли во мне вера, что я нуждаюсь только в одном действии, и тогда большая часть груза, который я так давно несу, отпадет? Если это так, то я все еще имела мужество сопротивляться. Оркамур немолод, ноша его тяжела и с годами не уменьшается. Он не похож на Тэсса с их стройными долговечными телами. Каждый раз, когда я вижу его, он кажется еще более сморщенным, призрачным. Однако, в нем горит такое сильное пламя воли и необходимости откликаться на нужду, что дух его возрос, в то время, как плотская оболочка ссохлась. С первой же минуты видишь только дух, а не одевающую его человеческую форму.

– Добро пожаловать, сестра! – его голос был сегодня усталым и тонким, как флейта.

Я наклонила голову над своим жезлом. Мало кому Тэсса выражают такое же полное почтение, как своим Древним. Но Оркамур заслужил признательность всего Йиктора. Я сделала три знака жезлом.

– Старый Брат, мир и благо тебе!

– Мир и благо тебе, – на этот раз его голос прозвучал глубже, сильнее, он как бы победил усталость волей. – Однако, между нами не нужны успокаивающие слова, сестра. Я не могу сказать тебе, что все идет хорошо.

– Я знаю. Я проезжала через Йим-Син.

– Надо ли было проезжать, сестра? Ты ничего не сможешь сделать, а иной раз, когда смотришь на обломки крушения, все прошлые печали охватывают сердце. Лучше вспоминать живого в расцвете сил, чем без расцвета и без зрелости.

Мои руки сжались на жезле, и я знала, что Оркамур видит это, но с ним я не стала остерегаться, в свое время он видывал и худшую потерю самообладания.

– Я пришла по другому делу, – решительно перевела я разговор. Это…

Я быстро рассказала Оркамуру об инопланетнике. Это можно было сделать, потому что Оркамур был тем, кем был, и он не нашел бы в моих действиях ничего такого, что уронило бы меня в его глазах. Жрецы Умфры и Тэсса ближе друг к другу, чем мы и жители равнин.

Когда я замолчала, он посмотрел на меня без большого удивления и сказал:

– Путь Тэсса – не путь человеческого рода.

– Я и сама знаю! – вырвалось у меня. Все, что я вытерпела, пока ехала от Йим-Сина, сказалось в этом резком ответе. Я тут же начала просить прощения, но он отмахнулся.

– Ты должна была подумать о цене, прежде чем это делать, сестра. Ваши не легко смотрят на такое. Разве цена инопланетника выше твоей?

– Это был долг.

– За который он не должен был бы требовать с тебя оплаты, знай он все последствия. А теперь я должен сказать: люди Осколда ничего не приносили.

– Может быть, – я не очень огорчилась, – они сначала вернулись к Осколду за решением? Хотя фургон идет медленно, мы ехали коротким путем.

– А что, если его не принесут, сестра?

Я взглянула на жезл, который вертела в руке.

– Они же не могут.

– Ты надеешься, что они не могут, – поправил он меня. – Из всего, что ты рассказала, ясно, что Озокан попрал Закон ярмарки, захватив человека.