Летос - Алексей Пехов Страница 25

От порта осталось одно лишь название. Гнилая пристань с несколькими древними тазами, которые здесь отчего-то считались кораблями, да десятком плоскодонных парусных рыбацких лодок.

Из Пограничного раз в неделю уходили каботажные суда на юг, в Дарию. Вторая морская дорога – вела в герцогство Летос, куда по понятным причинам обычно редко кто отправлялся. Лавиани их вполне понимала. Мало удовольствия находиться там, где тебе в шею в любой миг может вцепиться заблудившийся.

Будь ее воля, сойка обошла бы это безнадежное место кружным путем и забыла о нем навсегда, но так сложилось, что пройти мимо она не могла.

Когда сумерки загустели, Лавиани не спеша отправилась к пристани. Здесь пахло морем – горько и неприятно, до рези в горле. А еще тухлыми устрицами, сухими водорослями и дегтем. На редких кораблях зажглись огни – одинокие фонари на корме. Света от них было как воды из пересохшего колодца.

Возле складов, где торговцы хранили шерсть, привезенную из Летоса, прохаживался сторож, вооруженный дубинкой. Она его даже не заинтересовала – женщина не выглядела опасной, к тому же была не молодой, а значит, смотреть на нее не имело никакого смысла.

Торговый корабль с пузатыми боками застыл у первого причала. Лавиани прочитала его название «Водяной клоп», поняла, что это именно тот, о котором она слышала. Единственное корыто, плывущее в нужном ей направлении.

Поднялась на палубу, огляделась и никого не увидела. Крикнула. Через минуту из трюма появился немолодой остроносый мужчина в рыбацком парусиновом плаще и широкополой грязной шляпе.

– Тебе чего?

– Хочу поговорить с капитаном. Нужно в Летос.

– Ищи его в «Треске». – Моряк повернулся, показывая, что разговор закончен, начал тяжело спускаться вниз по трапу.

Лавиани тоже не стала задерживаться. «Треска» находилась в двух шагах, сразу за складом, мимо которого она только что проходила. Это был покосившийся кабак, провонявший дешевым темным элем и вересковым дымом из натопленного очага. Было немноголюдно и уже довольно пьяно. Один перепивший валялся на пороге, и ей пришлось перешагнуть через него.

– Ищу хозяина «Водяного клопа», – сказала она у стойки, и ей указали на ближайший стол.

Капитан корабля ничем не отличался от своего матроса. Такой же немолодой, седовласый, в просоленной и не слишком чистой одежде моряка. Лицо у него было красным от выпитого, но сидел он прямо, точно проглотил палку.

– Хочу убраться из этого паршивого местечка.

Он глянул на нее серыми, чуть мутноватыми глазами:

– Не ты одна. Но я плыву в куда худшую дыру, чем эта. Попытай счастья с кем-нибудь другим, подруга.

– Я знаю, куда ты держишь путь. Слышала от парней, разгружавших подводу. В Нимад, за последними вьюками шерсти перед началом штормов. И мне туда же.

Капитан не удивился. Он вообще, кажется, не имел такой привычки – удивляться.

– Стало быть, в шауттами проклятый Летос. Ты одна?

– Нас двое. Я и мой сын.

– Иду пустым, и в трюме место есть. Я не против. За две рен-марки захвачу вас с собой и накормлю тем же, что ем сам. Завтра с первыми лучами ухожу.

Лавиани согласно кивнула, встала, решив напоследок предупредить:

– Мой сын болен.

– Зараза? – Голос капитана звучал все так же равнодушно. – Тогда к Скованному вас. Не возьму.

– Нет заразы. Избили его два дня назад какие-то ублюдки. С тех пор без сознания.

– А в Летос его зачем тащишь?

– К родственникам.

Он поразмыслил и не нашел причины упираться.

– Шестеро с тобой, женщина. Утром жду.

Она оставила его в покое, вышла на свежий воздух, едва не столкнувшись с двумя высоченными бугаями при коротких мечах и в кирасах. Когда они вошли внутрь, то приоткрыла дверь, чтобы понаблюдать.

– Мы ищем парня. Молодой, высокий, черноволосый, – громко сказал один из них. – Внешне похож на алагорца. Ловкий. Жонглер и акробат. Кто-нибудь видел такого?

Тишина была ему ответом.

– Золотую марку тому, кто покажет, где он.

– Очень бы хотелось заработать хорошие деньги, ребята, – услышала Лавиани голос капитана. – Но такого человека никто из нас не видел.

– Уверен, папаша?

– Жонглируй у меня кто-нибудь перед носом шариками, я бы запомнил. И мой карман стал бы на марку счастливее.

Кто-то негромко рассмеялся. Кто-то ругнулся. Лавиани не стала дослушивать, пошла прочь по темной улице, стараясь держаться поближе к домам. Тэо ищут и конечно же проверят все постоялые дворы. Остается лишь порадоваться, что она выбрала для ночевки старый сарай для хранения еще более старых лодок.

Он стоял на морском берегу, на самой окраине города, и сойка добиралась до него в полной темноте. Не доходя, спряталась за камнями, прислушиваясь, не раздастся ли шорох гальки. Но все было тихо, и Лавиани вздохнула:

– Рыба полосатая. Втягиваешь себя в ненужные неприятности. И ради кого?

Она могла уплыть два дня назад, если бы не возилась с акробатом. И теперь понимала, что «Водяной клоп» ее последний шанс. Возможно, до середины весны будущего года других кораблей, отправляющихся к Летосу, она не найдет.

Отогнув слабую доску, женщина пробралась в запертый сарай, с помощью огнива зажгла подготовленную масляную лампаду, горевшую тускло и слабо. Из мрака выступил кусочек покатого лодочного борта, выкрашенного облупившейся голубой краской.

Тэо так и не пришел в себя. Лежал в той же позе, как она его оставила, но в отличие от прошлых дней дышал глубоко и ровно.

– Ну хоть что-то, – прошептала она, поворачивая парня на бок.

Знак водоворота никуда не пропал и выглядел так же зловеще, как и прежде. Лавиани очень хотелось вырезать его вместе с куском кожи, но она знала, что это ничего не изменит. Тот появится вновь. Акробат останется меченым, проклятым тьмой, пустым, одним из тех, о ком шепотом рассказывали в недобрых легендах.

Она слышала много разной ерунды насчет подобных людей, но уверена была лишь в одном: с такой меткой редко живут долго. Тех, кто превращается в пустых, убивают люди. Потому что, если не сделать этого, из мрака той стороны родится чудовище, остановить которое будет непросто.

Лавиани всегда считала, что обладает разумом и логикой. И они подсказывали ей, что следует проявить милосердие. Убить его. Спасти от страшного будущего. И спасти не только циркача, но и тех, кто окажется рядом с ним.

Но сойка редко бывала милосердной. И полагала, что раз уж она взялась ему помогать, то прикончить еще успеет. На самом деле ей было страшно жаль потраченного на канатоходца времени и той серьезной работы, что она проделала, спасая его жизнь.

В щели между досками торчал немного завядший пучок разнотравья. Она собрала его еще в тот вечер, когда циркач упал на дороге. Бытовало мнение, что сойки заточены лишь под то, чтобы причинять боль и нести смерть, но это было совсем не так. Некоторых из них, детей со способностями, учили не только отправлять врагов Ночного Клана в небытие, но и лечить. Чувствовать человеческое тело, знать его в совершенстве, понимать работу органов и мышц. То, чем были сильны таувины, передалось тем, кто пришел на их место.