Каменное сердце - Александр Прозоров Страница 25

— Ждите! — скорее угадал по губам, чем услышал Олег просьбу старейшины и замер на месте.

Прошла минута… Пять… Десять… Ничего не происходило. Уши отпустило, ведун стал различать шорохи ветра среди скальных вершин, жужжание ночных насекомых, сонное чириканье бестолковых птичек в лесу за спиной. Появилось нездоровое желание оглянуться, посмотреть, что там происходит. Однако старейшина такого приказа не давал, и Олег сдержался.

«Или все-таки оглянуться?» — подумалось ему.

— Может, оглянемся? — предложил он уже вслух.

Похоже, действие зелья мало-помалу ослабевало, и в душе пленника стал зарождаться бунт своеволия. Хотя бы в такой малости — оглянуться без приказа.

Опять задрожала земля. Одна из скал впереди вдруг взлетела вверх на добрых пять метров, замерла, сдвинулась в сторону и опустилась на землю. В темноту открывшегося тоннеля уползли чудовищные руки толщиной с крупного африканского слона, вместо них выдвинулась грубо вытесанная из серого базальта безносая рожа с большими круглыми глазами и широким ртом. Больше всего она бы напоминала сильно запылившийся поезд метро с увеличенной вдвое кабиной машиниста, если бы не острые купированные уши, поросшие густой черной шерстью.

Наверное, в этот миг Олегу следовало испугаться — но безразличие, все еще не покинувшее душу, позволило ему сохранить полное, просто кладбищенское спокойствие. Да и девицы в праздничных нарядах не издали ни звука. Великан как великан, чего нервничать?

Монстр утробно гукнул, отполз назад. В темноте замелькали пунцовые огоньки факелов. На полянку один за другим начали выходить пузатые, толстоногие и крупнорукие карлики в остроконечных овчинных шапках, в серых войлочных куртках и штанах, в прочных деревянных башмачках. Они несли окованные железными полосами сундуки, тяжело позвякивающие при толчках. Помимо носильщиков, среди босолицых карликов обнаружились «осветители» с горящими факелами в руках и еще несколькими запасными, увязанными за спинами, а также копейщики. Самые настоящие, в кирасках и шлемах, с длинными тоненькими пиками. Тонкими потому, что были целиком — и острия, и ратовища — выкованы из стали. Из мягкого железа подобное оружие делать просто глупо.

Острия наконечников нацелились на приведенных подземным жителям жертвенных «барашков», один из маленьких воинов качнул похожим на половинку страусиного яйца шлемом в сторону пещеры:

— Входите.

Олег не ощутил в его приглашении ничего особенного и последовал приказу. Девушки шагнули следом.

Проход размерами напоминал холл станции метрополитена, а потому ощущения тесноты не возникало. Вот только света было маловато. Десяток факелов скорее подчеркивали мрак подземелья, нежели разгоняли его. Гномы шагали быстро и уверенно. Они, видимо, знали, что люди плохо различают дорогу, и указывали им направление, время от времени прикасаясь к плечам холодными копьями. Вскоре впереди разлилось зарево, и метров через сто пленники поравнялись с каменной аркой в человеческий рост высотой, обложенной камнями. Напротив резных деревянных дверей в бронзовых держателях горели четыре факела. Еще столько же — по обе стороны от входа, над головами двух широкоплечих бородатых копейщиков.

Возможно, держатели были и золотые. Желтые, сверкающие… С гномов станется.

— Приказ подгорного князя! — громко заявил сопровождавший людей воин и стукнул ратовищем о каменный пол.

— Славься, подгорный князь! — хором ответили стражники, тоже ударили в пол тупыми концами пик.

Двери медленно поползли в стороны, гномы подтолкнули пленников вперед.

Для подземных карликов вход, возможно, представлялся величественным — а вот Олегу пришлось пригибаться. Зато по ту сторону каменной кладки обнаружился обширный, высоченный зал. Насколько обширный и высокий, разглядеть было невозможно — но эхо летало от стены к стене довольно долго, воздух казался свежим, как на улице. Похоже, тут имелась хорошая вентиляция и мощный увлажнитель. Свет четырех факелов вырывал из мрака только один краешек помещения: высокий, кроваво сверкающий трон из горного хрусталя в полусотне метров напротив арки.

Пленников подвели шагов на десять, после чего перед ними опустились копья, закрывая путь. Теперь люди могли увидеть двух могучих — в плечах не уступающих Середину — молотобойцев в доспехах, что застыли справа и слева от трона, опираясь на пудовые кувалды. Возможно, у гномов это считалось ритуальным оружием, парадно-выходным. А может, и нет — боевые молоты у многих народов существовали на самом деле. За охранниками, на ступеньку выше, стояли карлики, менее впечатляющие телом, но вызывающие уважение одеждой: отделанные темными мехами накидки, сверкающие самоцветами перстни, застежки, гривны и просто брошки. Шитые золотыми нитями шапки, сапоги с серебряными носками. Знать, советники или министры. Сам правитель был облачен в мантию с белой оторочкой. Под мантией проглядывала куртка с золотыми и серебряными украшениями, вместо шапки на голове возвышалась золотая трехлепестковая корона. Борода, усы — вот и все, что смог разглядеть ведун. Факела, что полыхали за троном, ярко освещали пленников, но хозяев подземелья оставляли в тени.

— Кто же из них моя дочь, Алхон? — задумчиво спросил правитель.

— Кто из вас дочь подгорного князя? — громко повторил вопрос левый советник.

Люди молчали.

— Их опоили зельем, княже, — зевнул правый министр. — Всегда опаивают, дабы падучая не случалась, когда сюда через врата ведут. Спят они, хотя и ходят, и глаза открыты. Выждать хоть день надобно, дабы отвечать могли.

— А ты как мыслишь, Шантар?

— Полагаю, вон та, самая малая. Бычка, пожалуй, ныне убрать можно. Ему дочкой никак не назваться.

— Взгляни на его лицо, Шантар, — покачал головой правитель. — Он не из рода Чентаев. Он вообще не из верхних людей. Иноземец. Когда ты последний раз видел здесь иноземцев, Шантар? Оставь. Кто знает, что удастся выведать из его уст.

— Отведи их в ближний ствол, Бендор, в верхнюю северную ветку, — распорядился Алхон. — Пусть будут рядом, когда князь пожелает побеседовать с ними.

Копья плашмя ударили пленников в грудь, приказывая развернуться. Конвой вывел людей из зала, заставил два раза повернуть влево, потом забраться в нору высотой от силы полтора метра. Еще один поворот — на этот раз вправо, — шесть шагов вперед, и Олег едва не врезался головой в стену. Ощупывая руками препятствие, Середин пошел вдоль него и вскоре наткнулся на деревянную дверцу. Похоже, они уже добрались до конца пути. Это была камера. А раз так — значит, следовало устраиваться на ночлег.

Пошарив по сторонам и не найдя никаких постелей, ведун вытянулся на песчаном полу, копнул себе ямку под плечо и бедро, в изголовье нагреб небольшую кучку и закрыл глаза.