На путях преисподней - Энгус Уэллс Страница 25

В подтверждение своих слов он передернул плечами. Одеяние зашелестело, и у портного вырвался возглас досады. Браннок, нимало не смущенный, обернулся к Тепшену:

— По-моему, он просто великолепен, как думаешь? Вот если бы еще не корчил такую кислую рожу…

Тепшен, облаченный в свободное желтое платье — с разрезами по бокам, чтобы полы не цеплялись за рукоять его неизменного клинка, — окинул Кедрина спокойным оценивающим взглядом и кивнул.

— Он выглядит, как истинный король.

— Разве королевский вид придает одежда? — возразил Кедрин. Портной негромко обратился к нему, и Кедрин послушно поднял руки, пока тот что-то поправлял в его наряде.

— Для некоторых — безусловно, — ответил Тепшен. — И не будет вреда, если ты порадуешь взгляды людей, не способных увидеть в тебе что-либо, кроме одежды.

— Говорят, одежда делает человека, — подхватил главный портной.

— Вот именно! — радостно откликнулся Браннок.

Поняв, что у друзей поддержки не найти, Кедрин умолк и терпеливо предоставил портным закончить работу.

— Будет готово через два дня, принц, — сказал главный, стягивая платье с широких плеч Кедрина и благоговейно вручая его помощнику. — А теперь — облачение для пира в честь властителя Ярла и его свиты. Взгляните.

Услышав, что предстоит новое переодевание, Кедрин застонал.

— И я должен…

— Должен, — перебил его Тепшен. — Твоя матушка дала мне четкие указания.

— К тому же мы хотим посмотреть все твои обновки, — добавил Браннок, небрежно закидывая ноги на низкий столик. — И никуда отсюда не уйдем, пока ты все не перемеряешь.

Кедрин с надеждой взглянул на Тепшена, но тот торжественно кивнул и наполнил свою чашу вином.

— Дабы почтить Кеш, — торжественно произнес главный портной, — я воспроизвел покрой, принятый в стране всадников. Что скажете, принц?

Он развернул длинную тунику из черного шелка с серебряной каймой. Слева на груди блестела трезубая корона Андурела, справа — кулак Тамура. Гербы были вышиты золотом по красному, в кольце из серебряной ленты. Кедрин вздохнул и позволил вновь произвести над собой экзекуцию.

— Я думаю, — сказал портной, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему живому манекену, — что пояс стоит сделать из серебряной цепочки. Штаны и рубаха тоже будут черные. Это должно смотреться впечатляюще.

— И подойдет к его удрученной физиономии, — фыркнул Браннок.

— Я буду улыбаться, как шесть комедиантов, — огрызнулся Кедрин. — На этот счет я уже получил наставления от матушки.

— Прошу вас, — портной коснулся поникших плеч Кедрина, понуждая юношу распрямить спину, чтобы ровно подрубить подол.

— Еще долго? — кротко спросил будущий король.

— Осталось последнее, — прошепелявил портной сквозь булавки. — Ваше облачение для коронации.

Кедрин усмехнулся. В конце концов, если молчать и не двигаться, вся эта экзекуция закончится быстрее. Он замер как статуя, предоставив портному вертеться вокруг. Тот суетился, подкалывая, помечая мелом. Наконец он с довольным видом осмотрел работу и освободил Кедрина от черного одеяния.

— Теперь последнее, — с гордостью произнес он, — лучшее, что я когда-либо делал.

Он хлопнул в ладоши. Двое подмастерьев поднесли шелковое сюрко — белое, мерцающее по краям золотом, точно свежий снег в лучах утреннего солнца. На спине и на груди сверкала золотая корона Андурела. Снова хлопок в ладоши — и появилась рубашка из золотого полотна и белые шелковые штаны. Наконец взорам предстали сапоги. Великолепно выделанную кожу лани густо покрывало золотое тиснение. Кедрин послушно разделся, натянул через голову рубаху и просунул ноги в удобные штанины. Портной опустился на колени, заправляя штаны в голенища, затем поднялся и торжественно, словно отправлял священный обряд, облек юношу в сюрко. Белоснежные полы всколыхнулись, как крылья. Талия Кедрина тут же оказалась обвита золотым поясом. На левом боку уже были пристегнуты белые атласные ножны, расшитые золотой нитью.

— Я знаю, у тамурцев принято не расставаться с кинжалом, — пояснил портной с некоторым сожалением, — хотя без него смотрелось бы куда лучше. Вы точно не хотите снять клинок?

— Ни в коем случае, — твердо ответил Кедрин.

— Ну-ка, прикинь, — оживился Браннок. Он одним движением поднялся на ноги, подобрал кинжал Кедрина и бросил его принцу. Узкий, острый как бритва клинок просвистел в воздухе. Портной испуганно шарахнулся и с нескрываемым облегчением вздохнул, когда Кедрин поймал кинжал на лету и небрежно опустил его в нарядные ножны.

— Хмм… — мастер окинул взглядом свое творение и покосился на Тепшена. — Думаю… наверно, стоит сделать разрез вот здесь, как у твоего друга, — он коснулся бедра Кедрина. — Так будет сподручнее… Кинжал действительно необходим?

— Безусловно, — торжественно подтвердил Кедрин.

— Очень хорошо, — портной поставил метку и медленно обошел Кедрина, оправляя сюрко. — Полагаю, это… добавит выразительности.

— А меч ты не пристегнешь? — невинно осведомился Браннок.

Портной раскрыл рот и жалобно посмотрел сначала на одного, затем на другого.

— Не думаю, — великодушно отозвался Кедрин, покачав головой. — По такому случаю не стоит.

Портной шумно вздохнул, выражая облегчение.

— Можно считать, что все в порядке, принц. Я кое-что поправлю и через два дня покажу вам готовые платья.

— Спасибо, — Кедрин позволил освободить себя от сюрко и, не дожидаясь помощи, сбросил все остальное. — Ты хорошо потрудился.

— Я рад стараться, — откликнулся портной, бережно складывая коронационное облачение. — Вы будете просто великолепны.

Кедрин в этот момент был слишком поглощен возвращением себе привычного облика, чтобы ответить. Портной понял, что может уйти, отвесил поклон и поспешно удалился. За ним устремились его помощники, увешанные свертками.

— Чем скорее все кончится, тем лучше, — бросил Кедрин, зашнуровывая сапоги. — В этих роскошных тряпках шевельнуться невозможно.

— Зато твое величество смотрелось потрясающе, — подобострастно пропел Браннок.

— Мое величество подумывает, не сделать ли совету интересное предложение, — буркнул Кедрин. — Направить Опекуна Леса на перепись лесных племен. Для начала пересчитать, сколько детишек родилось после того, как свергли Нилока Яррума. Потом всю скотину… и в первую голову свиней и коз.

Браннок в притворном ужасе всплеснул руками и отвесил преувеличенно низкий поклон.

— Если ваш смиренный слуга оскорбил ваше величество — молю о высочайшем прощении.

— Я могу и передумать, — ухмыльнулся Кедрин.

— Осталось недолго, — сказал Тепшен. — Скоро полнолуние. И приезжих в городе с каждым днем все больше.