За гранью долга - Василий Горъ Страница 25

Оказавшись на улице, Том оглянулся на темную громадину Последнего Приюта, забросил за спину щит, поудобнее перехватил топор, и, вздохнув, двинулся направо. Повторяя про себя названия нужных улиц и переулков.

Описание самой короткой дороги до городского дома Утерсов, полученное от коменданта королевской тюрьмы и его так и не назвавшегося гостя были предельно ясными: "По улице Плача — до оружейной лавки старого Боуна. Потом — налево, на Пастушью, и по ней до постоялого двора "Сломанный меч". За ним — направо, в переулок Висельников и до конца. Потом — на свет факелов солдатских казарм, и, не доходя до них двадцати шагов, снова направо — на улицу Сгоревших Заборов…" Однако Ромерс все равно боялся заблудиться — за шесть лет скитаний по королевству он оказывался в Арнорде всего два раза. И оба раза не покидал постоялого двора "Медвежья лапа", расположенного у Западных ворот столицы: мессир Вайно Лорц очень не любил, когда его охранники отходили от груженых телег его торгового каравана дальше, чем на полет стрелы…

Определить, какой из домов по улице Плача является оружейной лавкой, даже в полной темноте удалось без особого труда — прямо над дверями здания на здоровенном штыре болтался ростовой щит с приклепанным к нему копьем. Покосившись на забранные массивными решетками окна второго этажа, Ромерс решительно свернул направо, на Пастушью. И, вляпавшись в кучу навоза, негромко выругался…

Улица, названная в честь работников кнута и бурки, оказалась довольно длинной и ужасно грязной. Настолько, что, добравшись до постоялого двора "Сломанный меч", Томас с трудом справился с желанием зайти в призывно освещенную горящим факелом дверь и привести себя в порядок. Но потом, вспомнив о поручении Жака Оттса, и о сюзерене, сидящем в камере Последнего Приюта, решительно прошел мимо. И свернул в переулок Висельников.

"Зачем приводить себя в порядок, если дальше придется идти по настоящему болоту?" — подумал он, делая шаг в разлившуюся от стены и до стены здоровенную лужу. — "Чем мечтать о тазике с водой для омовения, лучше бы зашел на постоялый двор и купил черенок от лопаты. А то без него тут немудрено и утонуть… Теперь понятно, почему переулок — Висельников: наверное, легче влезть в петлю, чем пройти по нему ночью…"

— А вот тут в одиночку можно выстоять против сотни латников… — пробормотал он вслух, остановившись на сухом пятачке между двух луж, и глядя на дома, почти касающиеся друг друга стенами. — Взять ростовой щит, упереться левой ногой в его основание и рубить каждого, кто рискнет к тебе подойти…

— А еще надо иногда смотреть назад! — насмешливо добавил чей-то голос.

И в голове Томаса вспыхнуло солнце…

…Открыв глаза, Ромерс с трудом сфокусировал взгляд на гордо вышагивающей перед его лицом курице.

"Хороша… Перышко к перышку… Пестрая… Небось, одна из лучших несушек курятника…" — отрешенно подумал он. А потом, почувствовав пульсирующую боль в затылке и вспомнив про удар по голове, перевернулся лицом вниз и попробовал встать.

"Не смертельно…" — кое-как утвердившись на ногах и больно приложившись затылком о балку, поддерживающую крышу, подумал он. И, ощупав затылок, осмотрел на покрытую птичьим пометом руку: — "Крови нет. Только небольшая шишка. Били мешочком с песком? Пожалуй… Значит, прощай, кошелек и оружие… Бог с ним, со щитом, а топор… топор жалко… Хотя, внешне он смотрится не очень. Могли и не взять… Надо вернуться и осмотреть лужи — мало ли, действительно ограничились кошельком… Стоп! Если меня просто грабили, то зачем потом куда-то тащить? Кому может помешать тело, валяющееся в грязи? А если не просто грабили, то что?

Ощупав обрезки ремешков, на которых еще вечером висел его кошелек и вывернув все карманы, парень угрюмо поморщился: грабители забрали все, что представляло хоть какую-то ценность. Значит, возвращаться за оружием особого смысла не было — люди, вытащившие из его кармана даже потертый кусок пергамента с изображенным на нем гербом Утерсов и не побрезговавшие засапожным ножом, вряд ли оставили бы без внимания имеющие твердую цену щит и топор…

— Ладно, горевать о них буду потом. После того, как доберусь до дома Утерсов и расскажу о том, что граф Вэлш — в Последнем Приюте… — негромко пробормотал Том, и, пригнувшись пониже, чтобы снова не удариться многострадальной головой о скат крыши, кое-как выбрался из курятника…

…Город медленно просыпался: где-то неподалеку шелестели бьющие в ведро струйки молока; чуть дальше раздавались глухие удары кузнечного молота; в сарае блеяли овцы, а где-то за забором лязгали доспехи стражников, патрулирующих городские улицы.

— О, а вот и стража! Значит, народная мудрость, утверждающая, что "когда надо, их и днем с огнем не найти" — лжет… — потерев ноющий затылок, пробормотал Ромерс. А потом, осмотрев забор, за которым слышалось усталое ворчание солдат, ошарашено замер: отгораживаться от происходящего на городских улицах оградой в два человеческих роста мог себе позволить далеко не каждый дворянин. — Где это я? В чьем-то имении?

Взгляд, брошенный за спину, заставил Томаса похолодеть: прямо за курятником стоял здоровенный четырехэтажный домина с башенками, балконами и окнами, застекленными разноцветными витражами. Большинство витражей изнутри освещалось свечами. А на здоровенном щите, закрепленном над входной дверью, красовался герб рода баронов Церин!

"Интересно, как я тут очутился? — ошарашено подумал он. — И как отсюда добраться до дома Утерсов? Так! Нашел, о чем думать! Об этом можно и потом. Для начала надо решить, как отсюда убраться! Если меня поймают здесь, то решат, что я — вор! Значит, смотрим, где стоит охрана, находим подходящее дерево подальше от них, потом, быстренько, пока не рассвело окончательно, перебираемся через забор и делаем ноги…"

Привстав на цыпочки и посмотрев через крышу курятника, парень задумчиво почесал затылок: — "Как и полагается в любом нормальном имении, напротив дверей — усаженная деревьями аллея. У ажурных ворот — навес для привратника. Так вот, там обязан стоять хотя бы один солдат. Но его нет! Интересно, почему?"

Звук удара о стену распахнутой ударом ноги двери заставил Ромерса слегка пригнуться. А взгляд на появившихся на пороге дома воинов городской стражи — присесть на корточки: судя оружию, зажатому в их руках, и по взглядам, которые солдаты бросали вокруг, в городском имении Церин произошло что-то очень нехорошее…

— И что я тут сижу? Если они начнут осматривать скотный двор, то сразу же наткнутся на меня! — еле слышно прошептал Том. — Двигаемся… Вон в те кусты… Прямо так, на корточках… Меня не видно… не видно… не видно…"

— Ну, что встали? Ищите следы, олухи! Найдите мне хоть что-нибудь!!! — рев десятника раздался у входа в дом буквально через пару минут. Тогда, когда Ромерс уже стоял за стволом старого ореха и примеривался к ветке, по которой можно было добраться до верха забора. — Сапог! Обыщи конюшню и каретный сарай! Карсей! Марш на скотный двор! Фирс! На тебе — кузница и парк…