Сон разума - Андрей Ливадный Страница 25

Это всегда так: истина где-то рядом, нужно лишь верно ухватить суть явления и правильно взаимосвязать разрозненные факты.

Андрей слишком увлекся чтением и упустил этот важный момент.

Неизвестная точка пространства…

Истекая кровью и расходуя последние силы, она доползла до подножия святилища. Вскарабкаться на холм Лана уже не могла – жизнь покидала ее стремительно и неумолимо.

Страшно было осознавать это. Ланита лежала на спине, изредка приподнимая голову, чтобы окинуть помутившимся взглядом сумеречные окрестности.

Никогда не думалось ей, что умирать придется вот так: истекая кровью от множества пулевых ран, ощущая полное поражение, слушая булькающий, сипящий звук собственного дыхания и…

От круга каменных глыб ее отделяло метров пятьдесят пологого травянистого склона, и в этом промежутке внезапно начали появляться смутные, призрачные фигуры.

Это были энергетические тела убитых ею храмовников.

Увидев их, Ланита не испугалась – все возможные муки уже были пройдены, она смирилась с собственной смертью, и чувство страха притупилось, исчезло, оставляя в душе лишь чувство безысходности, ощущение немощи умирающей плоти да обрывочные мысли, которые поддерживал угасающий разум.

Она в последнем усилии вцепилась окровавленными пальцами в землю, ощущая, как ногти продавливают ее, вторгаясь в сплетение корней росшей по склону травы.

Девять призрачных фигур шли прямо на нее. Со стороны казалось, что смутно очерченные человеческие контуры плывут в ночной мгле, едва заметно пульсируя при этом мертвым, холодным, лиловым свечением.

Они нашли ее, чтобы отомстить, а обессиленная Ланита не могла принять их вызова…

От пальцев рук внезапно пошло тепло.

Оно поднялось до локтей, затем выше, к плечам, притупляя саднящую боль от ран, давая еще несколько минут жизни…

Зачем? Не проще ли умереть без мучительного призыва стихийных сил, без сопротивления, просто отдавшись неизбежности?

Кто заложил в нее это качество – бороться до конца, даже умирая, когда нет ни шансов на победу, ни смысла продолжать борьбу?

Все рухнуло. Круг частично уничтожен, а частично – пленен, и теперь в ее мире правят люди Храма, которые презирают древнее учение, хотя и пользуются его наиболее грубыми и доступными приемами при подготовке своих бойцов…

Доказательство последнего сейчас надвигалось на нее редкой цепью призрачных фигур. Часть воинов из уничтоженного ею манипула обладала достаточно развитым интеллектом и мужеством, чтобы осознать мгновение смерти и отринуть свое «я» от коченеющего тела, как сделала это Ланита накануне утром, обманывая двух настигших ее преследователей.

Сейчас она не могла уйти этим проверенным способом – чтобы отделить разум от материи, требовался максимум жизненных сил, а их уже не осталось…

Земля, трава, мегалиты святилища – все это обладало собственной энергетикой, и Лана в последнем порыве пыталась забрать часть мировой силы, но не для себя самой, а для последнего удара по врагам.

Призрачные фигуры уже приблизились к ней настолько, что стали различимы отдельные черты энергетических тел.

Тепло, идущее от корней травы, минуя израненную грудь, наикратчайшим путем вливалось в разум, протрезвляя его.

Пересохшие растрескавшиеся губы Ланиты прошептали певучие слова древнего проклятия, и внезапно от ее умирающего тела вверх по склону рванул тугой вал: незримый для человеческого глаза, он проявлял себя лишь упругим смещением воздуха, который, уплотняясь, ударил в очерченные лиловым сиянием фигуры…

Два тела порвало в клочья, – уронив голову, Ланита видела, как разлетаются частицы энергии, освещая окрестности, остальные, более устойчивые, отшвырнуло вверх по склону и три из них попали в самый центр древнего святилища.

Сумеречно-красный свет внезапно вспыхнул в середине очерченного мегалитами круга, раздался характерный хлопок, и три энергетических сущности мертвых храмовников исчезли.

Лана надеялась, что их души отправились в один из мертвых миров, чтобы вечно блуждать там, не причиняя более никому зла.

Она ошибалась…

Земля.

Мегалит-парк…

Он закончил чтение найденных рукописей далеко за полночь, когда тьма, окутавшая землю, уже давно стала черной, непроглядной, словно на окно кто-то натянул непроницаемое полотно.

Странно было наблюдать мир без света, где не царят огни городов, не тянутся освещенные улицы, не светят прихотливым узором окон многоэтажные дома.

Тишина и мрак.

Андрей закурил, стоя у открытого окна.

Прохладный ночной воздух нес незнакомые обонянию флюиды свежести, он пах чем-то неповторимым, хотелось вынуть надоевшие антибактериальные фильтры и дышать полной грудью, впитывая тревожащие ароматы обновленной Земли.

Стоя у окна, Андрей, все еще находившийся под впечатлением прочитанного, думал о миллионолетней истории планеты, откуда по всему космосу расселились его предки.

Только сейчас, в полной тишине и мраке, до него стал доходить скрытый смысл этого заезженного термина: «прародина человечества».

Да, – думал он, – мы прошли сквозь сотни световых лет, покорили множество миров, а тут, на покинутой нами Земле, остались неразрешенными загадки прошлого, здесь, судя по всему, кроются следы иных, не встреченных нами на пути экспансии разумных существ, ведь действительно, разве могли сто пятьдесят тысяч лет назад первобытные существа знать значения скорости света, иметь понятия о структуре земной коры, сейсмоустойчивости сооружений, периодах обращения планет?

Сомнительно, что древние люди, разум которых еще не вышел из стадии дикости, могли создать астрономически выверенные постройки, не говоря о том, что созданные из мегалитов комплексы отражают строение неведомых звездных систем с различным количеством планет, а отдельно взятые каменные блоки, использованные для строительства, трудно установить даже с помощью современной техники…

Его мысли внезапно прервала вспышка мертвенного света.

Андрей вздрогнул, моментально осознав, что неожиданно возникшее сияние исходит от центральной, наиболее полно сохранившейся части Стоунхенджа.

Ледяной озноб опять пробежал по спине.

Словно завороженный, он несколько секунд смотрел на бледно-фиолетовое зарево, освещающее макушки мегалитов, а затем, очнувшись, быстро собрал папки с найденными рукописями и выскочил на улицу.

Свечение не пропало, наоборот, оно стало ярче, резко выделяясь на фоне чернильной тьмы окрестностей.

Андрей огляделся.

Его машина осталась за холмом, искать ее впотьмах, даже зная направление, представлялось сложным, и он, не раздумывая больше, бегом кинулся к флаеру, припаркованному у центрального входа в офис мегалит-парка.