Первый Мир - Андрей Ливадный Страница 25

– О, это мое хобби. Господин Столетов позволил мне провести ряд экспериментов.

– И что вы тут выращиваете? – Ольга все еще не понимала, зачем посреди великолепного парка нужно было создавать фрагмент морозной зимы.

– Диахр, – ответил Гюнтер, жестом указав на три дерева, растущие в центре поляны.

Ольга изумленно посмотрела на него, затем молча взяла чашку с предложенным напитком, осторожно сделала маленький глоток терпкой, обжигающей жидкости и вдруг почувствовала, как слегка закружилась голова, исчез дискомфорт от ощущения холода, все будто преобразилось, приобрело иную, более яркую окраску восприятия, на душе стало легко, и вместо пробегающего по спине озноба в животе и груди разлилось приятное тепло.

Гюнтер также сделал небольшой глоток и спросил:

– Нравится?

– Неожиданные ощущения, – призналась Ольга, невольно кинув взгляд на кряжистые, узловатые деревья с распростертыми, будто руки, жилистыми ветвями. – Я никогда раньше не пробовала Диахр, но слышала, что нигде, кроме Флиреда [34], он не произрастает, а все попытки привить его на других планетах неизменно оканчивались полным провалом.

– Да, верно, – соглашаясь с ней, кивнул Гюнтер. – Но у моих предшественников попросту не хватало терпения, знаний и специального климатического оборудования. Дело в том, что год на Флиреде длится шесть универсальных лет, а сама планета обращается вокруг звезды по вытянутой эллиптической орбите, то удаляясь от светила, то приближаясь к нему. Зимой на Флиреде царит стужа, летом – невыносимая жара, и каждый сезон длится порядка двух лет относительно земного эталона.

– Удивительно. А как же там живут люди?

– Они на зимний период вынуждены уходить в специально оборудованные убежища и погружаться в криогенный сон, – со знанием дела ответил Гюнтер. – Вообще Флиред – удивительная планета.

– А почему вас привлек именно Диахр?

– Мне было интересно. Сложная задача, – лаконично пояснил он.

– Деревья молодые или старые? – Ольге все еще не верилось, что она действительно видит настоящий Диахр, о котором ходило больше слухов, чем правдивой, проверенной информации.

– Им один год. По меркам Флиреда, конечно, – тут же внес поправку Гюнтер. – Весной молодые саженцы развиваются очень быстро и к периоду наступления летней жары уже похожи на настоящие взрослые деревья, иначе им не перенести летнего зноя и последующей зимы.

– Скажите, Гюнтер, а сок добывают из листвы? Я что-то слышала о цветке безумия или бешенства... По-моему, речь шла именно о Диахре и содержащемся в нем наркотике.

Он усмехнулся.

– На самом деле все обстоит немного иначе, Ольга Владимировна, – вежливо ответил Гюнтер. – Диахр не содержит наркотических веществ. Растение выделяет стимулятор, известный под название «слеза Диахра» или «роса Диахра», который содержится в бутонах в период цветения. На лепестках во время невыносимой жары образуются маленькие капельки жидкости, предназначенные для существ, опыляющих соцветия. Роса не утоляет жажду, лишь придает сил небольшому по размеру зверьку, похожему на земную белку-летягу. Животное, в тщетной попытке утолить жажду, снует по веткам, собирая росу и опыляя соцветия. Находясь под воздействием стимулятора, один зверек способен за сутки полностью опылить до сотни деревьев.

– Наверное, он погибает от истощения и жары? – предположила Ольга.

– Нет. Период транса быстро проходит, Диахр цветет всего неделю, а вот накопленные в организме запасы уникального метаболического стимулятора помогают зверькам перенести зимнюю стужу. На Флиреде удивительная, не имеющая аналогов природа, за миллионы лет выработавшая свои механизмы выживания видов в контрастных, изменчивых и суровых условиях внешней среды, – охотно пояснил Гюнтер.

Ольга постепенно согрелась, окружающая обстановка больше не казалась такой вызывающе-чуждой, как вначале, но ее интерес к Диахру достаточно быстро угас, а внимание переключилось на Гюнтера.

Он тоже смотрел на нее, испытывая смешанные противоречивые чувства.

После коренной реконструкции его тела прошло почти десять лет. За это время он перестал ощущать кричащую ущербность неожиданной реинкарнации, время постепенно сгладило шоковые впечатления, полученные после выхода из энергосберегающего режима на безвоздушной планете системы Ожерелья.

Благодаря избыточному даже для современной модели андроида количеству нейрочипов, он не только сохранил целостность возродившейся личности, но смог продолжить развитие, усваивая огромное количество новой информации, не теряя при этом памяти о прошлом.

Лайкороновые мышцы, заменившие большинство сервоприводов, собственная температура тела, кожные покровы вместо пеноплоти, способность воспринимать окружающее зрением, обонянием, осязанием и слухом, не задействуя встроенных сканирующих комплексов, минимальная потребность в пище, воздухе и воде постепенно изгоняли из сознания комплекс неполноценности, Шрейб все чаще и дольше ощущал себя человеком.

Конечно, не все происходило так гладко, как могло бы показаться.

Его рефлексия, основанная на травматической памяти прошлого, поначалу прогрессировала, серьезно осложняя адаптацию в новой, изменившей коренным образом реальности.

Наибольший дискомфорт Гюнтеру доставляла бессонница, вернее – отсутствие потребности сна, когда ночи, проводимые в одиночестве, сильно угнетали, казались бесконечными, особенно поначалу, еще до посещения системы Дарвин. Пока облик древнего пехотного андроида был способен напугать гостей сенатора Столетова, ему приходилось проводить долгие вечерние и ночные часы в специальном встроенном шкафу, или, если выражаться общеупотребляемыми терминами, техническом боксе для домашних кибермеханизмов.

Это явилось серьезным испытанием для едва возродившейся личности. Долгими ночами, пока в особняке Столетовых шли, затягиваясь до самого утра, приемы и вечеринки с обязательным участием «нужных людей», он размышлял, чувствуя, что бесконечный анализ собственной памяти и происходящих вокруг событий в конце концов до добра его не доведут. Только привязанность к Ивану спасала Гюнтера от необдуманных поступков.

Постепенно он научился справляться с неизбежным ночным бездействием. По его настоятельной просьбе, под предлогом обеспечения безопасности Столетова-младшего, «технический бокс» смонтировали в спальне Ивана, с тех пор Гюнтер смог позволить себе входить в энергосберегающий режим, «дремать», оставив настороже пару сканирующих комплексов.

Этой привычки он не оставил и после того, как ему поменяли внешность. Собственно, если разбираться беспристрастно, то профессор Романов заново воссоздал истинный облик Гюнтера, а применение новейших материалов и технологий трансформировали андроида в киборга [35].