Рыцарь понарошку - Олег Бондарев Страница 25

Жил егерь в дубе.

Не в дупле, конечно.

Облюбованный им гигант был в семь обхватов, полый внутри (явно не обошлось без какой-нибудь особой, егерской, магии), с пологом, завешивающим вход.

В общем, весьма необычное место обитания.

Вместо ковров на полу и на стенах висели те самые «скальпы» дедов морозов.

У неподготовленного Фэта аж в глазах зарябило от этого хоровода красно-белых оттенков. Оказывается, скальп в понимании егеря – это красная шуба, штаны, сапоги, борода и шапка с помпоном. Кто бы мог подумать, что и тут все гениальное окажется так просто?

Мебели в жилище егеря не предусматривалось, поэтому путникам было предложено разместиться прямо на скальпах. И они, конечно, разместились.

– Ну, как вам? – Егерь сиял: впервые за многие годы его дом посетили гости!

– Уютно, – Фэт устало зевнул, – и тепло. Тебя, кстати, как звать?

– А вас? – Вопрос этот заставил говорящего в полуэльфе радушного хозяина отойти на задний план, уступая место подозрительному егерю.

– Я – Фэт, – ударил себя ладонью в грудь рыцарь. Удар сопроводило дребезжанье сидящей на нем кольчуги. – Это вот – Кушегар. А это – Элви.

– Ага, – медленно кивнул егерь, запоминая. И снова расплылся в странной улыбочке. – А я Шаман буду.

– Шаман? Волшебник, что ли?

– Ну, смотря что считать волшебством, – засмущался егерь.

– Давайте про магию потом, а? – взмолился Кушегар, которому совершенно не улыбалось наблюдать за трюкачеством полубезумного обитателя леса. – Ты лучше расскажи поподробней, чего тебе от Деда Мороза надо?

– Обманул он меня, – разом помрачнел Шаман. – Как сейчас помню: нарядили с мамою елку, пожрать ему оставили, под ней же… Я ему даже письма с голубями в Зимний [5]отправлял – мол, подари мне, дедушка, топорик… А он, зараза, мало что под деревом все пожрал, елку вместе с домом спалил – так еще и топора никакого не принес!

– Да, история грустная! – посочувствовал Фэт.

– И ты теперь что, со всех Дедов Морозов встречных скальпы снимаешь, того ищешь? – спросил Кушегар.

– Точно! – просиял Шаман. – А того маньяка я еще найду, обязательно!

– Почему маньяка? – удивилась Элви.

Шаман обвел путников тяжелым взглядом и, вздохнув, начал…

– … и так я стал сиротой, – егерь печально склонил голову.

Путники молчали, не зная, что и сказать: Дед Мороз, герой сказок и притч, добрый дедушка, беззлобно хохочущий в сочельник над головами прохожих, на поверку оказался насильником и дебоширом.

И как после этого верить родителям, рассказывающим о «дружелюбном толстячке»?

– Вот такие… Тихо! – Шаман приложил палец к губам и замер, страшно скосив глаза в сторону полога; и без того длинные эльфские уши, казалось, подросли еще на пару дюймов.

Путники, решив, что лучше последовать совету хозяина, застыли, кто в какой позе сидел.

Несколько мгновений царила глупая тишина, словно все темы для разговоров разом закончились и каждый думает, чего бы еще сказать.

А потом Шаман сорвался с места и выскочил наружу.

Послышались удивленные крики, рычание и, как венец, обычная базарная ругань…

Шаман лежал чуть в сторонке и не подавал особых признаков жизни; только хилая грудь чуть поднималась и опускалась – видимо, полоумного егеря огрели по голове чем-то тяжелым.

Обидчики нашлись быстрее, чем Кушегар мог того ждать: неожиданный удар по ребрам отбросил его на пару шагов. Ударившись спиной о ствол соседнего с дубом дерева, барон потерял сознание и дальнейшего представления не видел.

Фэту повезло больше: он успел заметить двух молодых людей в зеленых балахонах, стоявших против входа в жилище Шамана.

После этого смотреть стало некогда – тут бы от ежиков убежать!

А кидали в него именно ежиками, живыми и очень колючими – это рыцарь успел разглядеть хорошо. И, если честно, ему не слишком верилось, что панцирь защитит его от необычных снарядов.

Проявив чудеса ловкости, Фэт сумел от двух «колючек» увернуться, а третью отбить палашом – рукоять того резко нагрелась, и лентяю стоило больших мук не отбросить меч в сторону. Похоже, у метательных ежиков как раз шел брачный период, оттого и прикосновение их было очень горячим.

Главное, чтобы спариваться в воздухе не начали, а то ускользнуть с линии обстрела будет ох как непросто!..

Найдя более или менее приличное дерево, ствол которого мог скрыть по меньшей мере двух Фэтов, рыцарь утер лоб платком. На ткани остались темные пятна.

– Во дела-то творятся, а? – пробормотал лентяй. – Вампиры, василиски, людоедка с котом говорящим, эта… Золотая… А теперь еще и сопляки какие-то ежами кидаются?!

Услышь последние Фэтовы слова Кушегар, он бы не упустил возможности осадить зарвавшегося деревенского увальня, которому самому едва за двадцать, а уже – туда же, юных за молодость порицать!

Однако барон отдыхал под сенью раскидистого вяза, а будить его ради нелепого уточнения – дело неблагородное и никому не нужное.

Поэтому Фэт крепче сжал рукоять палаша и шагнул… точнее, хотел шагнуть на поляну: сражение парней с Элви стремительно набирало обороты. Рыцарь не решился пока открываться, понимая, что появляться в разгар магической битвы у воюющих на твоих глазах магов – величайший накал страстей.

Начала схватки Фэт, конечно, не видел. А зря. Первым делом Элви заставила одного из хитрых метателей съесть собственного ежика – имевший глупость кинуть в волшебницу маленьким колючим существом им же и подавился. Элви убрала Зеркало [6]и, демонстративно отряхнув руки, пошла на второго.

Парень в зеленых одеждах понял наконец, что не всех можно уложить, пристукнув каким-нибудь тяжеленьким заклятием по голове. А в особенности не так просто совладать с очень талантливым «перевертышем» Института Низкого Волшебства, осваивающим параллельно заклинания из других специальностей.

Элви остановилась в пяти шагах от испуганного волшебника и, сложив руки на груди, поинтересовалась:

– Чего ж вы так с людьми-то?

– Они нам тебя искать мешали, – буркнул чародей и утер грязным рукавом сопливый щенячий нос.

– Искать? Как интересно! И зачем же?

– Ты будто сама не знаешь? – сощурился парень. Похоже, он решил, что убивать его не собираются, поэтому можно немножко нахамить… – «Из Института выдачи нет», помнишь?