Легенды темного тысячелетия - Стив Паркер Страница 25

Первым знаком того, что враг уже здесь, было то, что юстикар Кемпер поднял руку и открыл огонь из оружия, закрепленного на латной рукавице. Грохот стоял оглушительный, и Пендарева едва не уронил собственное оружие. Остальные Серые Рыцари дали залп мгновением позже, и Пендарева заорал, более не сдерживая страха, увидев мечущиеся в неровных сполохах красные фигуры.

Он нажал на спусковой крючок и взвыл от боли — такой сильной была отдача. Он не знал, попал ли хоть во что-то, но перезарядил дробовик, как это делал де Зойса, и снова выстрелил.

В коротком затишье между залпами аугментированные воины инквизитора вскочили на ноги и заплясали между оставшихся стоять на ногах фигур в красных доспехах, мерцающими мечами и энергетическими кинжалами, рассекая металл, мясо и кость. Даже броня Астартес не защищала от этого оружия, и конечности легко отделялись от тел, головы — от шей, а руки — от плеч.

Они перебили шестерых врагов в красных доспехах, прежде чем пал первый из них, когда один из бронированных убийц зажал сияющий меч между двух пластин доспеха и крутанулся, ломая клинок. В грудь воина уткнулся болтер с дулом в виде пасти демона — спина несчастного взорвалась фонтаном осколков ребер и ошметков мяса. Вторым был один из Серых Рыцарей инквизитора. Он увернулся от могучего удара и проскочил под занесенным мечом, но не смог уклониться от тяжелого сапога, врезавшегося ему в голову. От удара череп раскололся от челюсти до виска, и он упал, обмякший, — из расколотой черепной коробки брызнул мозг.

Снова пошла стрельба, и Пендарева пригнулся; загрохотали залпы, разрывая пространство, словно горизонтальный дождь. Стражников отбросило назад, их рвали на куски мощные болты, эти крохотные ракеты. Пендарева недоумевал, насколько смехотворной была мысль о том, что все эти каталки и столы могут защитить от подобного оружия.

По коридору проталкивались все новые красные воины: не обращая внимания на ужасающие потери, они неслись прямо в огненную ловушку. Только оружие Серых Рыцарей и инквизитора оказывало хоть какой-то реальный эффект, огонь дробовиков стражников лишь дождем стучал по вражеской броне.

Соотношение сил было неравным, все новые и новые красные воины занимали камеры для допросов. Не отдав ни единой команды, юстикар Кемпер повел своих Серых Рыцарей вперед с опущенными алебардами. Красные и серебряные воины схлестнулись, зазвенели доспехи, начался беспощадный ближний бой. Серые Рыцари размахивали своими длинными комбинированными алебардами, совершая четкие выверенные движения.

Пал вражеский воин, его голова была разбита вдребезги, конечности дергались в предсмертной агонии. Палец продолжал жать на курок, и взрывающиеся пули описывали дугу вверх по стене…

…и по прозрачному куполу из бронированного стекла.

Оно могло выдержать обычные пули, но крупнокалиберные разрывные снаряды испещрили его следами маленьких взрывов, и по поверхности от эпицентра попадания болтера стали расползаться трещины.

Пендарева поднял глаза, услышав высокое резкое «тинк-тинк-тинк» стекла, покрывающегося трещинами с пугающей быстротой.

— О нет, — выдохнул он, — стекло… оно…

Надзирателю так и не довелось выкрикнуть предупреждение: бронированное стекло наконец раскололось на тысячу острых, как бритва, осколков и осыпалось вниз алмазным дождем. Пендарева откатился к выгнутой стене, слушая тяжелый звон обрушившегося купола и крики людей, расчленяемых на куски длинными блестящими кинжалами стекла.

Космодесантники, облаченные в прочные доспехи, не пострадали от этих несущественных снарядов, а вот охранникам повезло меньше. Пендарева увидел, как де Зойса распороло от лопатки до паха углом большого куска стекла. Другого охранника пригвоздило тремя длинными блестящими осколками. Еще одному стеклянное лезвие, опустившись, подобно гильотине, отсекло руки.

За осколками последовал кислотный дождь. Ядовитый прибой с воем ворвался в камеры для допросов, закружив битое стекло. Пендарева вскрикнул, почувствовав обжигающее прикосновение кислоты, и отчаянно, ползком устремился к ближайшей двери. Он увидел, как Финн пробирается в дверь одной из расположенных напротив пыточных.

Пендарева сжал обожженными пальцами край железной двери и услышал позади крик боли. Инквизитор Осоркон лежал на боку, его одежды, покрытые дырами от кислоты, дымились. Рука инквизитора тянулась к Пендареве, плоть на ней шипела и пузырилась, как жир на решетке.

Пендарева хотел помочь Финну, но знал, что ринуться назад в водоворот битвы, кислоты и пляшущих осколков стекла — значило умереть.

Мимо промелькнуло красное пятно, тяжелые шаги прогрохотали где-то рядом с головой, но он не обратил внимания и пополз вперед, в прохладу пыточной, перекатываясь на спину и жадно глотая воздух.

Лязг оружия, выстрелы и визжащий смерч из ветра и кислоты все еще шумели позади. Он подтянулся вперед на локтях, пытаясь оказаться как можно дальше от этого ужаса за дверью. Пендарева посмотрел вверх, услышав захлебывающиеся болезненные стоны и те же тяжелые шаги, прогремевшие рядом чуть раньше.

В дверном проеме вырисовывался силуэт Эреба. Могучей лапищей он держал Осоркона за шею, торжествующая усмешка рассекала татуированное лицо.

— Гнев Императора… — прошипел почти потерявший сознание Осоркон.

Эреб заставил инквизитора умолкнуть, заехав ему тыльной стороной ладони по челюсти, и вернул страшный, не имеющий возраста взгляд к Пендареве.

— Пожалуйста, — сказал Пендарева, когда шум битвы за дверью внезапно и пугающе стих.

Он слышал лишь рев ветра и шипение растворяющихся под воздействием кислоты тел.

— Пожалуйста — что? — спросил Эреб. — Не убивать тебя? Взять тебя с собой?

— Я не хочу умирать, — сказал Пендарева. — Пожалуйста, твои… друзья спасли тебя, разве этого не довольно? Я никогда не обращался с тобой плохо. Тебе нет нужды убивать меня, ведь правда?

— Спасли меня? — резко, невесело рассмеялся Эреб. — Вот как ты понимаешь то, что тут произошло?

— А разве не так?

— Ты что, всерьез полагаешь, что я позволил бы грязному маленькому тюремщику вроде тебя пленить себя? То, что я здесь — это часть плана, а не случайность.

— Почему? — больше ничего Пендареве в голову не приходило.

В ответ Эреб поднял бесчувственного инквизитора легко, как тряпку.

— Этому заблудшему трупопоклоннику ведомы тайны, которые я очень желал бы узнать — тайны, которые я узнаю, разрывая его тело и душу на части. Он знает то, что неизвестно слепым массам невежественного человечества. Древняя мудрость, спрятанная в забытых местах, и расположение запретных врат в Эмпиреи, где меня ждет мой господин и повелитель.

Большая часть слов Эреба ничего не значила для Пендаревы, но одно было совершенно ясно: Эреб сам спланировал собственное пленение, чтобы заманить инквизитора Осоркона на Орина Септимус, зная, что лишь бесконечно опасный узник заставит того совершить подобную вылазку.