Наследник Петра. Подкидыш - Андрей Величко Страница 25

На физиономии так и не состоявшегося автора «кондиций» только начало проявляться изумление, как негромко хлопнул выстрел. Сергей стрелял с самовзвода – промахнуться на таких дистанциях все равно невозможно. Тело Голицына еще не успело осесть на пол, как второй хлопок поставил точку на всех вариантах будущей карьеры Андрея Ушакова. Оставшийся на ногах Остерман с ужасом глядел на толстый глушитель, не понимая, что это такое, но явно догадываясь, что следующий «хлоп» будет последним звуком в его жизни.

Сергей стянул с головы шапочку-террористку и предложил:

– Андрей Иванович, достань-ка ты свой пистолетик, только осторожно, без резких движений, а то не дай бог у меня палец на спусковом крючке дрогнет.

Вице-канцлер громко икнул. Судя по его физиономии, он ожидал увидеть кого угодно, но только не императора.

– Шевелись, пока мне ждать не надоело, – поторопил своего учителя молодой царь.

Остерман начал судорожно дергать за отворот камзола, оборвал три пуговицы, но пистолет все равно застрял. Новицкий шагнул вперед, помог извлечь оружие, взвел сначала один курок, потом второй.

– Опять без пороха на полках, – попенял он Остерману. – Где там у тебя, доставай и подсыпай.

– В… в-ваше… ик… ство, я его не взял с собой…

– А как же ты стреляться собирался? Ну прямо дитя малое, сам ничего без царя не можешь.

С этими словами Сергей отошел к столу, быстро перезарядил две каморы в барабане своего револьвера, потом достал маленький картонный тубус с порохом, подсыпал его на обе полки остермановского пистолетика и защелкнул крышки. По идее, игрушка теперь стала готова к стрельбе. И смотрела она дырками своих стволов прямо в лоб Андрею Ивановичу.

– Расскажи, кто тут у вас главный, – ласково сказал император. – Нет, я-то, конечно, знаю, что это ты, но мне интересно посмотреть, как будешь выкручиваться.

– Гг… государь, да разве ж я мог? – сиплым шепотом возопил Остерман. – Это все он!

И начал судорожно тыкать пальцем в сторону Ушакова.

– Врешь, собака, – вздохнул Новицкий, – но это не так важно. С тобой-то что теперь делать? Можешь еще пригодиться, и оставил бы я тебя в живых, не будь ты таким трусом. Ведь всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать этот день и трястись при каждом взгляде на меня! А перепуганный трус от ужаса может такого наворотить, что мало никому не покажется.

Тут к Сергею опять вернулось ощущение, будто он вот-вот упустит нечто очень важное. Черт побери, но что же именно?! И о чем там бормочет Остерман?

– Государь, я понимаю! И не буду бояться, Богом клянусь! Я не хочу кончить, как Ушаков! Пожалуйста, смилуйся! Вот уже совсем не боюсь, истинная правда!

– Да? А со стороны ни за что не скажешь. Это, значит, ты так здорово умеешь притворяться, не только лицом и голосом, но даже запахом? Хвалю. Но Ушаков, выходит, боялся?

– Конечно, государь! Ведь он был в коллегии, коя приговорила твоего отца к смерти, и даже, говорят, лично участвовал в казни! Очень боялся, что ты ему это все припомнишь.

Сергею показалось, что щелчок, с которым у него в голове все встало на свои места, был слышен даже Остерману. Блин, какой же, оказывается, идиот сидит сейчас на российском троне! Придумывал каких-то таинственных кукловодов, дергающих Ушакова за веревочки. Соображал, пристрелить или отправить в ссылку Елизавету, которая тут вообще никоим боком не замешана. Шлепнул Дмитрия Голицына, но это еще ничего, с ним все равно пришлось бы что-то делать. А как все оказалось просто! Ведь это для него, Новицкого, убитый двенадцать лет назад царевич Алексей был всего лишь объектом пары статей про петровские времена да фигурой с картины Ге. А Петру Второму это родной отец, которого он, возможно, даже помнил! И уж всяко мог питать недобрые чувства к одному из его убийц. И что подумал Ушаков, получив от царя указание заняться делишками Совета? Его подставляют, дабы было потом за что отправить черт знает куда или вовсе казнить! И, понятное дело, начал вести свою игру.

Сергей ненадолго задумался. Вообще-то он по возможности старался избегать экспромтов, но только тогда, когда имелся запас времени, а сейчас его нет. Значит, придется действовать по наитию.

– Хорошо, дам тебе шанс, слушай меня внимательно. Итак, ты прибыл сюда по приглашению Дмитрия Голицына и здесь был посвящен в заговор. Меня и прибывшую в Москву цесаревну Елизавету хотели убить, а потом для сокрытия следов устроить пожар в Лефортовском дворце. Затем посадить на трон курляндскую герцогиню Анну Иоанновну и править от ее имени. Ты, услышав такое, немедленно отказался от участия в столь грязном деле, но тогда эти двое решили не выпускать тебя живым. Но, как верный слуга моего величества и вообще герой, ты достал свой пистолетик и всадил предателям по пуле в лоб.

Новицкий подошел к окну, распахнул створку и выстрелил из обоих стволов остермановской игрушки. Несмотря на несерьезный вид, бабахнула она довольно громко, даже стекла задрожали.

– Сейчас со всей скоростью мчишься в Совет, где поведаешь о замышлявшемся невиданном злодействе, которое удалось предотвратить буквально в последний момент. Оттуда шлешь гонца в Лефортовский дворец – поставить в известность меня. Все понял? Тогда исполняй и помни, что от скорости и точности действий зависит твоя жизнь. Предашь – даже застрелиться не дам, тем более что тебе свою пушку и зарядить нечем. Долго и непросто будешь умирать, это я тебе обещаю. Не прощаюсь: через пару часов в любом случае увидимся.

Сергей повернулся, быстро спустился с лестницы, пробежал метров пятьдесят и плюхнулся в ожидающие его сани. Гаврила накинул на плечи царя доху, а покинувший дом Ушакова последним Пахом вскочил на облучок и хлестнул лошадей.

Шел редкий снег – скорее всего последний перед наступлением настоящей, а не календарной весны. Лошадки резво бежали в строну Лефортова, а Новицкий кутался в доху, чувствуя, как его все сильнее и сильнее пробирает дрожь. Да что же это такое, со злостью думал он. Во всех книжках написано, что такая реакция бывает только на первый труп, а у него это уже второй и третий! Но все равно колотит почти как в первый раз. Или это оттого, что доха насквозь выморозилась, пока он там колупался в доме?

Против воли перед мысленным взглядом Сергея пронеслись события почти трехлетней давности. Мать тогда уже сильно пила, и однажды к ним явился молодой лощеный господин. Он предложил Новицким переехать из «двушки» в коммуналку, получив за это аж целых сто тысяч рублей. Если же мать заартачится, то уже есть решение соответствующих органов о признании ее конченой алкоголичкой, то есть недееспособной, не имеющей права ни распоряжаться своей квартирой, ни даже воспитывать детей.

Правда, визитер не рассчитал времени, мать была уже никакой и просто не могла понять, чего же от нее хотят. Но Сергей все понял сразу. До этого он считал, что хуже, чем они живут сейчас, жить просто нельзя. Однако оказалось, этот тип полагает, что очень даже можно!

«А вот хрен тебе, – совершенно спокойно подумал тогда Сергей. – Похоже, я правильно подозреваю, что моя жизнь кончена. Да, это правда, и осталось мне только одно – сделать так, чтобы ты, гнида, сдох хоть и ненамного, но все же раньше меня!»