Стальной лорд - Алекс Градов Страница 25

Я было подумал, что он хочет позвать меня обратно. Но он втолкнул меня в квартиру с такой силой, что чуть не вышиб мной балконную дверь.

— Ты что, рехнулся?

Вместо ответа Валенок взял меня за плечо и сдавил его как клещами.

— Ты что делаешь, придурок?! — обозлился я и схватил его за воротник.

Несколько секунд мы стояли, синхронно вцепившись друг в друга. Потом Валенок оскалился, сжал мое плечо еще сильнее и вдруг приподнял меня над полом — одной рукой. Я повис в воздухе, слишком ошеломленный, чтобы сопротивляться.

— Золотой дракон, посмотрите на него! — заговорил он издевательски. — А может, не золотой, а желтый? Хочешь стать желтым, Леха? Как твой дружок Орка. А ведь у него задатки были куда лучше, чем у тебя! Почему же он стал желтым? Что в нем за гниль?

— Я не стану желтым, — прохрипел я.

— Мне плевать, что ты там мутишь с травником, — проникновенно сказал Валенок. — Хоть совсем к нему уйди. Но если по твоей вине что-то случится с Грегом, я сам тебя убью. Горло перекушу, понял? Вот этими зубами!

Я попытался вывернуться, но проще было вырваться из кузнечных тисков. Поэтому довольно скоро я перестал трепыхаться и только молча смотрел на него с максимально гордым видом, какой только был возможен в висячем положении.

Впрочем, Валенок и не ждал от меня комментариев. Он отпустил мое плечо, вышел на балкон и улетел, не попрощавшись.

Прошло несколько дней после моего возвращения из леса Эверн, а жизнь все никак не могла вернуться в прежнюю колею. Сперва я просто терпеливо ждал. Из опыта знал, что после любого интересного, полного впечатлений похода или путешествия повседневная жизнь первое время кажется блеклой, удручающе монотонной и лишенной смысла. Еще немного подождать — и Эверн уйдет в область воспоминаний…

Однако шли дни, но образ волшебного леса оставался все таким же ярким и манящим. Каждый день я по много раз с ностальгией вспоминал нашу прогулку, находя в ней больше удовольствия, чем испытывал тогда на самом деле. Холодная, упорная ненависть к Анхелю (кстати, я и не подозревал, что способен на подобное чувство) прекрасно уживалась во мне с теплыми чувствами к миру, в который он перебрался на ПМЖ. И Маркету я вспоминал частенько…

Не сразу я ощутил перемены — неуловимые, но существенные. Они шли, как прилив — волна за волной, и каждая следующая заливала берег чуть дальше предыдущей. Мелкие, странные изменения даже не в мыслях, а на уровне ощущений. А потом и поступков…

Например, я вдруг возненавидел свою квартиру. Да, мою любимую нору, мое логовище, которое я много лет создавал под себя. Теперь, после леса, квартира вдруг стала вызывать отвращение. Я смотрел вокруг и не понимал, чему тут можно нравиться. Грязная, пыльная конура! Отвратительные запахи. Сколько тут мусора скопилось за годы! Все равно что жить в помойном бачке. И как я раньше это выносил?

Однажды вечером я почувствовал, что прямо задыхаюсь, и распахнул все окна. С треском оторвал пожелтевшие полоски бумаги, которыми окна заклеивала еще матушка. Внутрь хлынул воздух. Я жадно вдохнул, опираясь на подоконник и высунувшись наружу чуть не по пояс. Нет, тоже не то! Пыль, пары бензина! Как этим дышать?! Куда деваться?! Прочь отсюда!

Что ж, теперь я всё буду сравнивать с лесом Эверн?

Я вернулся в комнату. Взглянул на пыльные кучи книг на полу. Хотел прибраться, но стало противно даже притрагиваться.

«Надо валить», — возникла неоригинальная мысль.

Но куда? В какие леса? Я прислушался к себе. Может, настал тот момент, о котором однажды упоминал Грег? Когда дракон больше не может переносить город и улетает?

«А как же клан?»

Эта мысль отрезвила меня. Мне сейчас никуда нельзя улетать. Долг перед своими приказывает мне остаться здесь. Грег сказал: игра началась. Кто я буду, если выйду из нее в самом начале, бросив товарищей? Смогу ли сам себе смотреть в глаза?

Тем не менее кое-что по мелочи я в своем быту поменял. Например, снова перебрался спать на паркет. На диване мне мешали своей шумной возней живущие в набивке пыльные клещи. Вообще, все чувства обострились, словно прогулка по лесу очистила меня. Сны стали неестественно яркие и тревожные. Раньше я как будто нырял в море снов, и, чем глубже я погружался, тем реалистичнее становились мои видения.

А теперь наоборот: засыпая, выныривал на поверхность. И порой долго не мог погрузиться обратно. Особенно когда будили внезапно…

Что за звон? Отрывистые трели вонзаются в мозг как отравленные стрелы. Сущность моя где-то так далеко, что даже сознание за ней не поспевает. Тело между тем действует само, на рефлексах. Берет какой-то предмет, подносит к уху. Я слышу голос. Разумное существо. Я его знаю. Существо недовольно, ему что-то от меня нужно:

— …совсем совесть потерял! Что ты там мычишь? Пьяный, что ли? Ты хоть помнишь, что у тебя есть родители?

Родители? Я потер рукой лоб. И впрямь! Слово напрочь выпало из памяти. Точнее, само слово-то я помнил. Но вот его содержание исчезло. Стало как пустая коробка.

Я зевнул и признался:

— Забыл.

— Ах, забыл он! И неудивительно! Второй месяц не звонишь! Как будто все равно, что у нас, как мы… Все время чем-то занят! Никакого дела до нас нет!

Я поморщился. Существо голосило слишком громко, причиняя мне дискомфорт.

— Я не люблю шум… Ты можешь замолчать?

Ничего плохого я и не думал. Просто громкие звуки в последнее время очень невзлюбил. Хуже них были только резкие химические запахи. Но в трубке вдруг раздался плач. Я нахмурился. По сути претензий существа я, честно говоря, не понял ни слова, но его общий эмоциональный фон мне не нравился. Он меня почему-то тревожил.

— Э… — Как-то этот смертный назывался… — Мама!

— Что — «мама»?!

Я напряг память. Что полагалось говорить в подобных ситуациях?

— Успокойся!

Рыдания только усилились.

Я почесал в затылке. То ли сказал не то, то ли не так. Конечно, я бы и сам не поверил. Прозвучало абсолютно холодно и фальшиво: как на иностранном языке по бумажке прочитал, не понимая смысла. Притворяться я никогда не умел.

И сказал честно, по правде:

— Пойми, смертная. Я не испытываю к тебе неприязни. Но ты просто позвонила не вовремя. Я смотрю важный сон, а ты меня отвлекаешь…

Бабах! Я отдернул трубку от уха, болезненно скривившись.

Гм. Странно. Она что, обиделась?

Я сидел с телефоном в руке, медленно и постепенно возвращаясь из глубин сна в тело — разумом, духом, еще чем-то, как будто у меня было несколько десятков сущностей, и все они медленно и плавно поднимались вслед за мной, втекали в меня, занимая свое место и тогда останавливаясь. Когда последняя совпала с остальными, я наконец проснулся по-нормальному. Поглядел на телефон, вспомнил разговор и ужаснулся.