Черный Дракон - Елена Коровина Страница 25

Хронисты Колумбийского университета имеют собственную теорию времени. В данной теории они считают, что время реагирует на материальную среду. Встречаясь с ней, оно может замедлять свой бег или, напротив, убыстрять его, но при встрече с каждым материальным носителем оно, словно спотыкаясь, обретает свою иную значимость. Материальным носителем может выступать и субъект (человек), и объект (событие). Все они вносят свои изменения в канву Времени. И само временное поле, получив определённый импульс от столкновения с объектом или субъектом, начинает меняться. Каждый раз — по-своему.

Однако все эти изменения, безусловно, входят в общую картину времени и растекаются на тот узор, который возможен ИЗНАЧАЛЬНО для существования такой общей картины. Узор всегда остаётся неизменным. И для поддержания своей неизменности предпринимает собственные меры, меняясь, чтобы сохранить устойчивость. Не отсюда ли вдруг возникает чья-то безвременная смерть или, напротив, незапланированное рождение? Не потому ли срывается иногда твёрдо намеченное, но осуществляется нечто фантастическое? Таким способом Время самовосстанавливается — воссоздаёт общую уравновешенность Временного поля и ритма.

Люди считают, что время движется в одном направлении — только вперёд. Однако на самом деле оно имеет огромную неисчислимую сущность разновекторности, ведь каждое явление или человек вносят свою лепту.

Из глубин Интернета

Рина влетела в квартиру. Заперлась на все замки. Её трясло. И как этот Глеб может вести себя столь спокойно?! Да и как она сама смогла увидеть Катеньку и не свалиться?! Наверное, она бесчувственная. Сейчас ей положено рыдать в голос, ведь коллега погибла. Глеб сказал — её убил Дракон. А Рине не столько жаль Катеньку, сколько страшно. Жутко! Как ни крути, получается, Дракон и её может убить. Уже, наверное, нацелился.

Но почему? За что?! Рина не знала. Даже предположить не могла.

Но надо же как-то успокоиться. А то и никакого Дракона не понадобится — Рина умрёт от собственного страха. И утешения просить не у кого…

Хотя почему? Девушка кинулась на кухню. Вот — газета или это — журнал? Не важно. Тут объявления. «Ведаю всё самое потаённое. Ведьма». «Помогу, когда другие бессильны. Колдунья». «Быстро. Безотказно. Языческая подмога. Волхв». Может, кто-то ей поможет?

Рина быстро набрала номер волхва.

— Понимаете, я боюсь Дракона! — затараторила она.

— Пьяна или обкурилась? — прорычал волхв. — Какого дракона? На игле сидишь? Я с нариками не связываюсь!

И номер отключился.

Рина набрала ведьму:

— Извините, вы не поверите моему рассказу…

— Почему? Поверю, — зашелестела трубка. — Говорите спокойно. От вас ушёл муж? Могу отсушить его от любовницы.

— Какой любовницы?

— Вашего мужа.

— Но у меня нет мужа.

— Значит, вам надо приворожить мужчину? — ухмыльнулась трубка. — Это даже проще!

Интересно, кто там на проводе — ведьма или ведьмак? Непонятно. И здесь унисекс.

— Не надо мне никого привораживать! — сказала девушка.

— Значит, вам самой необходимо избавиться от безответной любви? — поинтересовались ведьмовские силы.

— Ничего этого мне не надо! — взвыла Рина.

— Тогда чего звонишь, дура? — И трубка разразилась каким-то злобным смешком. — Раз от меня ничего не надо, делай сама!

Зазвенели какие-то мерзкие гудки. То ли в трубке. То ли в голове у Рины. Девушка очнулась. Да что это она?! Звонит каким-то сомнительным ведьмам. Да что они могут ведать в её, Ринкиной, жизни?! Только сама она может всё это изведать и понять. И помочь себе тоже.

Девушка распахнула шторы. Прямо в окно глядела огромная белая луна. Лунная магия — вот что сейчас нужно! Рина никогда не занималась никакими ведьмовскими обрядами. Но сейчас, попав в клетку страха, готова попробовать. Бабушка же рассказывала.

Итак, Луна. Большая Белая Луна.

Рина вздохнула поглубже и заговорила нараспев:

Большая Белая Луна!

Я — Рина. Я твоё отражение.

Ты и я — одно целое.

Услышь меня, Большая Белая Луна.

Луна на секунду задёрнулась облачком и появилась вновь. И Рина подумала: это она подаёт знак, что услышала. Теперь надо продолжить.

Рина свела пальцы обеих рук домиком, подняла к небу и поймала Луну в «домик» своих пальцев.

— Луна, Луна! — зашептала девушка. — Теперь ты моя! Желанье моё исполнить должна!

Луна покачнулась, пытаясь вырваться из пальцев, протечь сквозь ладони, но ничего не выходило. И тогда Рина лихорадочно зашептала:

Луна, Луна, отдай, что взяла,

Верни мне добро и спокойствие!

Луна, Луна, отдай, что взяла.

Верни мне надежду и опору.

Луна, Луна, отдай, что взяла!

Теперь надо пошире раскрыть глаза и впитать в них лунный свет. Рина взглянула в лицо ночному светилу и…

Она снова увидела того, кто бежит по звёздам. Того, кто гладит её изуродованной рукой. Того, кто уходит. И только длинное пальто колышется чёрным вихрем. И она заплакала. От той давней потери. И лихорадочно взмолилась:

Луна, Луна! Отдай, что взяла!

Пусть моё придёт ко мне.

А чужое уйдёт к чужим.

Моё — ко мне! Чужое — к чужим!

Она и сама не могла бы понять, о чём сейчас просит. Но умоляла со всей страстью и силой. И ночная красавица поняла её. Потому что вспыхнула розоватым серебряным светом. Свет залил окно. И Рина разжала пальцы. Луна улыбнулась и, выскользнув на свободу, унеслась за облачко — к себе в укрытие. Рина же грохнулась на диван. Как будто эта несложная магия забрала у неё силы.

Она всё ещё шептала: «Луна, Луна, отдай, что взяла!», растирала пальцами слёзы, катившиеся по щекам. Она не слышала тихого ночного звонка. Одного. Второго. Третьего. И только когда в дверь вдруг начали барабанить, очнулась.

Стук привёл её в ужас. Рина заметалась. Не открывать! Позвонить! Куда? Кому? Маме? Она в Праге. В полицию? Её поднимут на смех. Соседям? Те уже спят и к телефону не подойдут.