Ты моя пара! - Лана Морриган Страница 25

На территорию я въезжаю первым, автобус неторопливо прибывает через двадцать минут. Сотрудники поспешно выходят, направляются на свои рабочие места, а я наблюдаю из окна кабинета на третьем этаже, чуть раздвинув пальцами вертикальные жалюзи.

До чего докатился… прячусь… подсматриваю…

Мит, как и ожидалось, успел познакомиться с моей девочкой. Мне трудно ее называть девушкой про себя: так велика наша разница в возрасте. Она скованно ему улыбается и что-то отвечает, с такого расстояния не могу разобрать ни слова. Входят в здание, и с этого момента минуты растягиваются в часы.

Передо мной металлическая пиала с зернами кофе, не переставая я закидываю по одному, разгрызаю и тянусь за следующим, останавливаюсь, когда больше не могу найти, шаря пальцами по металлической глади.

– Присаживайся. – Голос племянника за дверью. Выхватываю из массы звуков ее частое сердцебиение и сосредотачиваюсь только на нем.

Дверь кабинета бесцеремонно распахивается, вваливается Мит с неизменной улыбкой.

– Ты хотя бы догадался изобразить субординацию, – убираю я пиалу из-под зерен со стола.

– А смысл? Уже к обеду отдел кадров разнесет интереснейшую информацию: новый начальник клиентского отдела – однофамилец генерального директора. Интриги, скандалы, расследования, – пожал плечами. – Не вижу смысла скрывать.

– Я тебя понял. Все, иди.

– Так я могу говорить, что твой племянник?

– Да, так даже лучше.

За дверью происходит что-то непонятное, слышатся возня и тихие слова благодарности, борюсь с желанием выйти.

– Евгения, тебя ждут. – Мит исчезает в приемной.

Как же я ждал этой встречи.

Звук несмелых шагов, кроткая улыбка – и мой зверь готов ползти на животе к ее ногам.

– Доброе утро, – здоровается Женя и нерешительно замирает у двери.

– Доброе утро, Евгения. – Ответ получается грубее и громче, чем я рассчитываю. – Прошу, – отодвигаю стул и замираю в ожидании.

– Спасибо, – быстрый взгляд на меня.

Плавно опускается, выпрямив спину и подняв высоко подбородок. А я не могу сдвинуться с места, понимаю, что непростительно долго стою за ее спиной, поглаживая большим пальцем мягкие каштановые пряди, что упали мне на руку. Ее запах забивает легкие, доводя и меня, и зверя до предела. Моя девочка несмело оборачивается, не понимая причину заминки.

– Прошу прощения, задумался, – отступаю на шаг, иду к своему креслу. Привычным жестом почесываю подбородок, присаживаюсь, напускаю на себя самый начальственный вид из имеющихся в арсенале: свожу брови, поджимаю губы, складываю руки на столе, переплетая пальцы в замок. Зачем я это делаю? Да просто боюсь сорваться, отшвырнуть разделяющий нас стол, подхватить Женю на руки и прижать к груди, рыча на любого, кто посмеет приблизиться. Она смотрит на меня с улыбкой, ожидая дальнейших действий и вопросов. – Не волнуйтесь, Евгения, это всего лишь небольшая беседа, – согласно кивает и продолжает прожигать темной синевой глаз. Сосредотачиваю взгляд на пальцах рук, наконец получается собраться: – Хотелось бы уточнить некоторые моменты.

– Ох, – восклицает, – мне обещали, что документы будут готовы к концу этой недели, не волнуйтесь, я действительно оканчивала университет.

– Это радует. – Ее улыбка на миг меркнет. Ударьте меня. Это радует. Надо думать перед тем, как открывать рот. – А что произошло? Кража? Потоп?

– Да, – поспешно соглашается, – украли сумку, в которой были документы и остальные вещи, на вокзале, – уточняет.

Оказывается, девочка врать совсем не умеет, не нужно использовать чутье зверя и прислушиваться к учащенному сердцебиению. Если до этого уверенно выдерживала взгляд, то с первыми же словами отвела глаза в сторону, а на скулах проступили красноватые пятна.

– Вы же обращались в полицию?

– Нет, – поспешно отвечает, и сердце грохочет.

– Почему?

– Не думаю, что мне помогут. В сумке кроме документов не было ничего ценного. Так зачем усложнять жизнь себе и другим.

Ложь… ложь… ложь… каждое слово – ложь, пропитанная страхом.

– Возможно, вы правы, Евгения. – Мне доставляет удовольствие произносить ее имя вслух.

– Простите, но я не знаю вашего имени, – произносит сконфуженно, – Дмитрий не представил, а около вашей двери нет информирующей таблички.

– Лео.

– Лео – и все? – демонстрирует неприкрытое удивление.

– А что еще нужно?

– Отчество? – спрашивает у меня.

– Поверьте, Евгения, мое имя и отчество лучше не знать. Вместе их очень трудно выговорить, я и сам иногда ошибаюсь.

Легкий смех, и улыбка украшает совершенное лицо:

– Поверьте, я готова. – Женя сконфужена своей смелостью. – В школе, где я работала, директора звали Владислав Аристархович, я неделю училась правильно произносить его отчество, а ученики называли его «Вы», – объясняет в оправдание.

– Раз вам так интересно, пожалуйста. Леопольд Максимилианович. – Реакция бесценна, хоть и предсказуема. Тонкие брови поднимаются, а губы дрожат в улыбке.

– Вы победили, Лео. Владислав Аристархович теперь занимает второе место. Вам, наверное, нелегко было в школе?

– Во времена моего детства имя было невероятно популярно, и в школе меня точно никто не дразнил. Родители предпочли домашнее обучение. – Темно-синие глаза с интересом гуляют от лица к груди, спускаясь к кистям рук. Еще немного, и она спросит, видел ли я динозавров. – Так вы работали в школе? – считаю тему исчерпанной.

– Да.

– А почему ушли?

– Так сложилось.

– Не любите детей?

– Люблю. – Взгляд становится теплее, из него уходит настороженность.

– Мало платят?

– Не много, это факт. – Сдвигается вглубь стула, бережно придерживая левую руку.

– Что это? – Не понимаю, как оказываюсь возле Жени, а мои пальцы держат локон.