Соломон Кейн. Клинок судьбы - Роберт Говард Страница 25

Посреди комнаты стояла обтянутая шелком кушетка, а на кушетке лежала юная белокожая девушка. Червонное золото ее волос рассыпалось по обнаженным плечам. Она так и взвилась при виде вошедшего, и чудесные серые глаза затопил ужас. Губы раскрылись, готовые испустить крик… но в последний момент девушка удержалась.

— Вы!.. — ахнула она. — Но каким образом…

Соломон Кейн прикрыл за собой дверь и подошел к девушке. Улыбка появилась на его темном от загара лице.

— Значит, — сказал он, — еще не совсем позабыла меня, маленькая Мерилин?

Ужас пропал с ее лица еще прежде, чем он заговорил с ней. На смену ему появилось немыслимое изумление. Мерилин была не в силах поверить собственным глазам.

— Капитан Кейн!.. Возможно ли… я уже и надеяться перестала, что однажды кто-то придет…

Она провела узенькой ладошкой по лбу и неожиданно пошатнулась.

Кейн легко подхватил ее на руки — Мерилин была совсем молоденькой девушкой-подростком, почти ребенком — и бережно уложил на кушетку. Осторожно растирая ее запястья, он заговорил быстро и тихо, беспрестанно косясь на дверь (каковая была, похоже, единственным проходом, соединявшим эту комнату с внешними помещениями). Кроме того, разговаривая, Кейн по давней привычке схватывал взглядом каждую деталь обстановки. Надо сказать, убранство комнаты мало чем отличалась от того, которое он только что видел.

— Прежде всего, — начал он, — скажи мне, зорко ли тебя сторожат?

— Да, сэр, — безнадежным шепотом отвечала ему Мерилин. — Как уж вы забрались сюда, одному Богу известно, но вот выйти нам ни за что не удастся…

— Дай я тебе кое-что расскажу, — усмехнулся Кейн. — Может, ты ощутишь хоть какую-то надежду, когда услышишь о трудностях, уже оставшихся позади. Полежи спокойно, Мерилин, а я тебе поведаю, как случилось, что я прибыл в дьявольский город Негари разыскивать английскую наследницу…

Так вышло, что я убил сэра Джона Тэферела на дуэли. Что касается повода… не суть важно, скажу лишь, что за всем этим стояли злословие, клевета и черная ложь. Умирая, сэр Джон пожелал облегчить свою совесть и сознался, что много лет назад совершил гнусное преступление. Ты ведь помнишь, конечно, как любил и лелеял тебя твой кузен, старый лорд Хильдред Тэферел, дядя сэра Джона? Так вот, сэр Джон убоялся, что старый лорд, умирая бездетным, возьмет да и завещает тебе все несметные богатства Тэферелов.

Несколько лет назад, когда ты бесследно исчезла, сэр Джон распустил слух, будто ты утонула. Но позже, отведав крепость моей рапиры, уже готовясь встретить смерть, он нашел в себе силы и признался, что похитил тебя и продал берберийскому пирату. Он назвал даже имя этого кровавого грабителя, небезызвестное на английских побережьях. Тогда-то я и отправился разыскивать тебя. Далеким и долгим оказалось мое странствие, измеренное тяжкими милями и горькими годами поиска и труда…

Я начал с того, что отправился в море, выслеживая Эль Гара, берберийского корсара, чье имя, умирая, шепнул мне сэр Джон. Я сошелся с ним в реве и грохоте морского сражения, и он умер, но перед смертью открыл мне, что перепродал тебя одному купцу из Стамбула. Я отправился на Восток, и там случай свел меня с греческим моряком, которого мавры распяли на берегу за пиратство. Я снял его с креста и задал ему тот же вопрос, который задавал каждому встречному: не попадалась ли ему в его странствиях пленница-англичанка, маленькая девочка с золотыми кудряшками. И что же? Тот моряк оказался членом команды стамбульского купеческого корабля. Он рассказал мне, что на обратном пути их корабль был взят и потоплен португальским работорговцем. Вероотступник-грек и английская девочка были в числе немногих, кого вытащили из воды и взяли на борт португальского корабля.

Торговцы рабами затем отправились на юг за очередным грузом живого товара — «черного дерева», как они называют невольников, — и на западном побережье африканского континента, в маленькой бухточке, угодили в засаду. О дальнейшей твоей судьбе грек ничего не знал. В тот раз он чудом избежал всеобщей резни, спасся в море на маленькой лодочке и был подобран генуэзскими флибустьерами.

Что ж, я отправился на западный берег, ибо сохранялась пусть ничтожная, но вероятность, что ты все еще жива. Там я услышал от местных жителей, что несколько лет назад в заливе действительно был захвачен корабль, команда его — перерезана, а в качестве добычи взята белокожая девочка. По их словам, девочку отправили в глубь страны вместе с данью, которую приморские племена выплачивали вождям с речных верховий…

На этом, Мерилин, твой след оборвался. Месяц проходил за месяцем, а я не мог раздобыть не то что намека на твое нынешнее местонахождение — даже и простого свидетельства, что ты по-прежнему жива. Но вот однажды мне довелось услышать от жителей речных побережий о Негари, городе демонов, и о тамошней злодейке царице, которая якобы держит в рабынях чужеземку… Вот так, маленькая моя, я и оказался здесь.

Все это Соломон Кейн рассказывал будничным тоном, очень коротко, без рисовки и художественных прикрас. Оставалось только гадать, сколько сражений на суше и на море стояло за этим немногословным повествованием. Сколько лет лишений и отчаянного, изнурительного труда, непрестанных опасностей и странствий по неведомым и зачастую враждебным краям. Какая бездна кропотливого, сводящего с ума поиска нужных сведений, каждую крупицу которых приходилось лаской и таской добывать у невежественных угрюмых пиратов и кровожадных туземцев!

— Вот так я и оказался здесь, — просто сказал Кейн, и эти слова заключали в себе целую вселенную железного мужества и отваги.

Долгий кровавый путь, багрово-черные тени, колеблющиеся в дьявольском танце, взблеск клинков, пороховой дым сражений… и драгоценные, считаные слова, истекавшие вместе с каплями крови из уст умирающих.