Попаданка для дракона - Полина Верховцева Страница 25

Я нашла несколько кустиков лесной земляки, аккуратно собрала сочные ягоды и, смакуя их по одной, отправилась куда глаза глядят, уходя все глубже в лес.

Интересно, выжлы могут жить на одних ягодах?

Через несколько часов мне удалось выбраться из чащи на берег небольшой речушки.

Не раздеваясь, я зашла в воду и окунулась с головой, позволяя реке обволакивать, уносить мою боль. В висках стучало, но я продолжала прятаться в толще воды. Мне так было проще. Казалось, что вот оно решение. Заплыви поглубже, вдохни полной грудью и конец мучениям. Не останется больше ничего. Ни этого мира, ни выжл, ни болотной хвори, стремительно захватывающей мое тело.

Когда легкие уже горели как в огне, я все-таки вынырнула, с жадными сипами втягивая воздух.

Я не могу.

Вокруг равнодушный лес, где-то вдали, утопая в рассветном мареве виднелись очертания гор. Воздух такой свежий, сладкий. Казалось бы жить, да жить. Но увы.

Я стояла по плечи в воде и не знала, что дальше делать. Куда идти. Налево, направо, прямо. Куда? Да и какая разница. Какое бы я направление не выбрала, мой путь будет недолгим.

Я снова набрала полные легкие воздуха и опустилась на дно. Здесь было тихо. Возле ног, постепенно смелея, сновали маленькие любопытные рыбешки, над головой скользили солнечные зайчики.

Почему такие мелочи незаметны, когда все хорошо, но открываются во всей красе, когда подходишь к грани? Почему мы это упускаем, в вечной гонке за чем-то большим?

М-да. Не думала, что на заре своей короткой жизни превращусь в философа. Это даже не смешно.

Отругав себя за никчемные размышления, я вынырнула, протерла ладонями лицо, убирая прилипшие волосы, и обернулась...

На берегу, возле самой кромки воды стоял Рэй и, не отрываясь, смотрел на меня.

— Подойди сюда.

Я медленно покачала головой и, не сводя с него взгляда, отступила дальше в реку.

— Маш, просто иди сюда, — его голос был тих и скован, но несмотря на расстояние, я слышала его так, будто он стоял рядом.

— Зачем? Чтобы ты убил меня?

Он не ответил. Только нервно повел широкими плечами. Боже, как мне хотелось коснуться его еще раз. Напоследок. Просто почувствовать размеренный бой сердца. После этого уже было бы не страшно умирать.

— Иди сюда. Не заставляй меня ловить тебя, как преступницу.

— Я не преступница, — во рту горько, в душе пусто, — моя вина лишь в том, что попала в этот мир и заразилась.

— Я хочу на тебя посмотреть.

Тон строгий, спокойный, твердый. И я понимаю, что все. Конец. Он не даст мне уйти. Сейчас передо мной не тот Рэй, с которым мы вчера гуляли по городу. Сейчас он — солдат, который должен защищать этот мир. Даже от меня.

Наверное, это правильно. Так и должно быть. Но как же тошно, как же хочется, чтобы кто-то был на моей стороне. Раньше это был Рэй, теперь не осталось никого.

Ну и какой смысл сопротивляться дальше? Брыкаться, убегать, прятаться? Никакого.

Я медленно направилась к нему, и с каждым шагом, сокращающим расстояние между нами, Рэй мрачнел.

— Вот она я. Смотри, — развела руки, демонстрируя себя во всей красе.

Он метался пронзительным взглядом по моему лицу, подмечая детали — нездоровую бледность, зелень глаз.

— Нравлюсь? Могу раздеться, — мне уже на все плевать, — Хочешь?

— Не надо.

— Почему? Полюбуешься напоследок, — рывком задрала рубашку, демонстрируя живот с тонкой вязью зелени.

Рэй уставился на нее, не моргая:

— Значит, правда, — слова, пропитанные безысходностью, полоснули больнее плети, — когда мне утром сказали, что ты сбежала и по какой причине — я не поверил.

Я заправила мокрую рубашку обратно в брюки и сипло спросила:

— Как ты меня нашел?

Он не ответил. Пожал плечами, дескать это было не сложно.

— Как ты себя чувствуешь?

— О! Прекрасно. Полна сил и жизненной энергии.

— Прекрати. Я пытаюсь разговаривать нормально.

— Вежливый палач? Приятно. Ты же за этим пришел, да? Убить выжлу, устранить угрозу. — я малодушно радовалась тому, что насквозь промокла в реке — так не разберешь, где просто вода, а где слезы.

— Маш...

— Разве я ошибаюсь?

Он поднял на меня тяжелый взгляд, от которого все внутри оборвалось, лопнула натянутая до предела струна, выпуская обжигающий яд прямо в кровь. Не ошибаюсь. Он действительно пришел именно за этим. Иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы у меня не осталось.

— И как ты это сделаешь? Отрубишь голову? Сожжешь?

Лесную тишину пронзил звон клинка, вынимаемого из ножен. Вот и ответ. Холодный, необратимо жестокий. Последняя точка в этом безумии.

— Ты же понимаешь. Я не могу иначе, — в его голосе тоска, в глазах неприкрытая боль. Он не строил из себя крутого мужика, супермена, спасающего мир от нечисти, не включал равнодушного ублюдка, которому все по плечу. От этого еще горче.

— Отпусти меня, пожалуйста, — слова сами сорвались с моих губ.

— Я не могу. Я должен... — костяшки руки, сжимающей меч, побелели от напряжения, — ты же знаешь.

— Пожалуйста.

— Мария.

— Я уйду туда, — махнула на другой берег реки, — забьюсь в самую непроходимую чашу, в болота.

— И что потом?

Потом ничего. Пустота.

Он ответил вместо меня:

— Однажды ты выйдешь со своего болота к маленькой деревне, в которой остались одни старики. Половину из них раздерешь, другую половину перезаражаешь, и пойдешь дальше. Не вспоминая, не жалея, ничего не испытывая.

Я задыхалась. Представляла то, о чем он говорит. Во всех красках, и жутких подробностях. Мне даже казалось, что я слышу крики тех несчастных и чувствую привкус крови на своих губах.

— Я не смогу жить, зная, что ты там, что ты. — его голос оборвался.

— А если убьешь меня своими собственными руками, то сможешь? Нормально жить, спать по ночам?

Рэй молчал. Его трясло.

— Пожалуйста, — протянула к нему руку, но остановилась, заметив, как он на нее смотрит. Я не могла к нему даже прикоснуться. Табу.

— Не надо, Рэй. Пожалуйста, — прошептала я, видя как он удобнее перехватывает рукоятку меча.

— Я сделаю это быстро.

Когда я вставала на колени, у меня из глаз катились огромные горькие слезы. Хотелось выть от боли и отчаяния. А еще от страха. И жить хотелось так, что сердце разрывалось в клочья. Хоть человеком, хоть выжлой, хоть кем угодно. Одна мысль о том, что сейчас все это оборвется, вызывала у меня панику.