Школа прошлой жизни - Даниэль Брэйн Страница 25

Мне должно было быть все равно. Какая разница? Допустим, Нэн я могу назвать подругой, но Лэнгли — директор Школы, даже исполняющий обязанности директора, сколько он еще здесь пробудет — до весны? Не дольше, вернется госпожа Рэндалл, он уедет, и я его никогда не увижу.

Но пока я дошла до своего коридора, сочла все доводы неубедительными. Как назвать чувство, которое подгрызало меня изнутри: обида? На что, на кого? Нелепость. Злость? Тем более нет. Злорадство, потому что Нэн было скучно и она решила развлечься — или Лэнгли решил? Но то, о чем не узнает госпожа Рэндалл, никому не повредит, а Кора Лидделл может сплетничать сколько ей влезет, и маловероятно, что кто-то ей расскажет о том, что Нэн Крэйг была в кабинете директора. Мы все там бывали, ну и что?

Так и не разобравшись в себе, я постояла, прислушалась к звукам Школы. Девочки готовились ко сну, преподаватели тоже, где-то в глубине дома что-то прибивал Фил, а быть может, и Арчи, и привычно выл в вытяжной трубе ветер.

Мысли перескочили на Арчи, и я задумалась уже о другом. Я так и не нашла книгу, причем я не помнила, чтобы что-то хоть раз пропало бесследно. Не здесь, мы все словно заперты в клетке, деваться нам некуда, да и кому может понадобиться какая-то книга? Тому же Филу на растопку. Спросить у него?

Нет, поморщилась я, если Фил отправил книгу в камин, то ни за что не признается. Я торчала посреди коридора — кажется, у меня начало это входить в привычку, — и увидела, как госпожа Джонсон медленно прошествовала к себе.

Она развлекла меня занятной историей про Новоявленную Веронику и странно завершила свой рассказ. Госпожа Коул озвучила мне другую версию, и сейчас лучшим выходом — чтобы не думать про Нэн и Лэнгли — мне показалось именно то, что я могу прояснить для себя эту тайну. Хотя бы эту для начала, если госпожа Джонсон не выгонит меня, потому что хочет спать или просто решит, что не моего ума это дело.

Я подошла к двери, уже закрытой, и осторожно постучала. Госпожа Джонсон откликнулась незамедлительно:

— Кого там черная сила носит? Ночь на дворе!

— Это я, госпожа Джонсон, — ответила я. — Можно к вам?

— А, Стефани, детка, — тут же оттаяла старуха, — кого я всегда рада видеть, заходи!

За своей спиной я услышала смешок Джулии, но мне даже не пришлось делать вид, что я не обратила на него никакого внимания.

Я за все время заходила к госпоже Джонсон пару раз и почему-то думала, что перед сном она должна молиться или читать «Жития», но она сидела в кресле и листала старый справочник по акушерству.

— Завтра дам этим бездарностям вот такое, — она потыкала в страницу. Я всмотрелась — какое-то предлежание, и мне это не говорило ровным счетом ни о чем. — Сложно, но каждая с таким столкнется, и никакая магия не поможет, только руки. Садись, детка, скрась унылый старушечий вечер.

Я села на краешек кровати, оправила юбку. Надо было с чего-то начать разговор.

— Вам приходилось принимать много родов?

— О-о! — глаза госпожи Джонсон загорелись. — Первые лет пять я пыталась считать младенцев, которые благодаря мне появились на свет. Нет ничего в этом мире прекраснее первого детского крика, может, только улыбка матери, берущей на руки свое дитя…

Она и сама начала улыбаться, а я подумала, что ей не хватает таких же влюбленных в акушерство студенток. Одна Мэдисон, но ее мало.

— Вы не скучаете по тем временам, когда были монахиней? Вы же и тогда были лекарницей?

Мне нужно было аккуратно вывести разговор на то, зачем я пришла. Госпожу Джонсон нелегко обмануть. Даже если бы мне удалось, она бы мне этого не простила, и меньше всего мне хотелось испортить с ней отношения. Не потому, что она могла навредить мне, просто мое уважение к ней было действительно неподдельным и искренним.

— Сколько раз из-за этого меня чуть не сделали расстригой, — закряхтела она и отложила книгу. — Мать-настоятельница так и грозилась выкинуть меня вон после каждых принятых родов. А я говорила — на то была воля Сущих, раз именно мне выпало привести в этот мир еще одну душу. А она назначала мне покаяние, карга старая, часами омывать оскверненные руки в благословенной воде.

Я закусила губу. Ненадолго.

— Но ведь сама Новоявленная Вероника была лекарницей? — спросила я, выражая живейшую заинтересованность. — А тогда правила были другие? Это было очень, очень давно?

Госпожа Джонсон наклонила голову, словно что-то припоминая. Она стала похожа на старую черепаху, высунувшую голову посмотреть, что творится вокруг. Потом она пригладила волосы, подалась вперед и очень доверительно мне сообщила:

— Правила устанавливают политики, детка. В те времена никто не слышал о Священном Собрании. Тогда лишь Сущие могли указывать Дщерям и Сынам своим свою волю. И двери монастырей всегда были открыты для тех, кто просил помощи.

— Я хотела прочитать про Новоявленную, — поделилась я, — но в «Житиях» про ее молодость ничего нет. — Как намекнуть, а лучше сказать прямо, что по поводу Новоявленной думает госпожа Коул? Старушка могла взревновать. Я не бралась предсказывать ее реакцию, но она считала себя непререкаемым авторитетом во всем, что касалось Священных Судеб и монашества, и у нее были на то причины. — Мне было так интересно, почему молодая и красивая аристократка решила посвятить себя Сущим… — И добавила: — Совсем как наша Нэн. Ну почти.

— Кто знает, — протянула госпожа Джонсон, а мне осталось гадать — кого она имела в виду? — История слишком давняя. Но и в мою молодость приходили юные дамы с готовностью стать монахиней. Это в душе, детка, может, тебе не понять…

Да, и я согласно кивнула. Если бы у меня были деньги и возможность заниматься тем, что мне нравится, я бы устроилась в благотворительный детский приют, но в Анселских Долинах платили в таких заведениях ужасающе мало, и почти весь персонал там был баснословно богат. Они же, можно сказать, содержали на свои средства свое же место работы…

— Если бы ее брату удалось сделать то, что он хотел, как вы думаете, она бы стала монахиней?

Госпожа Джонсон надолго замолчала. То ли никогда не задавала себе этот вопрос, то ли не ожидала услышать его от меня и думала теперь, как лучше ответить.

— Она стала бы, — наконец прошамкала госпожа Джонсон, — дело было в том, что она хотела пожертвовать монастырю все свое состояние. Хотя, насколько я знаю, впрочем, кто знает это сейчас достоверно, какие-то земли и средства были розданы кому-то еще… Если нет того в «Житиях», то других свидетельств, увы, не сохранилось. Как хорошо, что тебе это интересно…