Гиперборея - Наталья Белкина Страница 25

В небольшом помещении с высоким сводчатымпотолком я их и увидела сидящими на краю бассейна, источавшего в большихколичествах пар и влагу. И слава провидению они не были голыми! На всех былиопять же то ли простыни, то ли туники. Иди разбери в бане...

--Здравствуйте,--поздоровалась я, но в ответуслышала только шипящую тишину.

Я стояла у порога и смотрела на них, а они наменя. За моей спиной чихнули и закопошились: Бесу стало жарко. Вскорепослышался и тихий жалобный скулеж.

--Это не я,--на всякий случай заверила я,заметив, как старейшины недоуменно переглядываются, --со мной тот, кто был водворце Прона и кое-что узнал. Я нарочно вязал его с собой, чтоб не бытьголословной... Вы меня выслушать собираетесь или нет?

Один из старейшин, который впрочем, вовсе и непоходил на старика, поднялся с края бассейна и стал приближаться ко мне.

--Кто у тебя там?--спросил он.

Я сняла торбу и вытряхнула оттуда свою ношу.Бес, весь мокрый и красный, с мученическим выражением на морде шмякнулся насырой каменный пол термы и замер, раскинув ручки и ножки в стороны. Я слегка занего испугалась. Здесь действительно было жарко.

--Бес,--позвала я.

В ответ послышался лишь стон.

--А, старый знакомый,--сказал подошедшийбанщик.

--Знаешь его, Абарис?--удивился старейшина.

--А как же! Тот самый посланник Саргона, окотором все говорили, но никто не видел.

--Тот самый?!--еще больше поразился старейшинаи оглянулся на своих коллег. Те тоже загомонили.

Одна я стояла и не понимала ничего. О том, чтоон бывал в Гиперборее, Бес говорил. Но выражение "тот самый" меняозадачило.

--А что это значит?--спросила я и опустилась наколени, пытаясь привести в чувство своего приятеля. Он не реагировал на шлепкипо щекам, а только стонал и пускал слюни.

--А то, что это существо, само не подозреваянаверное об этом, стало причиной нашего изгнания,--пояснил Абарис.

Он подошел к Бесу с ушатом воды и невозмутимовыплеснул ее всю сразу на беднягу. Гном в одно мгновенье снова стал зеленым,вскочил на ноги ошарашено завертел головой и тут заметил меня. С истошнымвоплем "госпожа меня хотят убить!" он кинулся ко мне, зацепился заодежду и вскарабкался на руки.

--Да угомонись! Никто тебя не хочетубить,--попыталась я его успокоить, хотя сама в этом совершенно не былауверена. -Объяснитесь, пожалуйста.

Снова заговорил банщик, словно он тут и былсамым главным:

--Несколько лет назад это чужак Прон объявилсяв нашем городе и благодаря своему красноречию сразу же обрел много сторонников.

--Сторонников чего?

--Революции, переворота, путча --называй этоткак угодно.

--Вы не принимали никаких мер?

--Какие меры мы могли принять? Свобода слова.Здесь все говорят то, что им хочется.

--Ясно...

--На ближайших выборах, на тех самых выборах,которые давно стали в Гиперборее лишь пустой формальностью, ведь из года в годи из века в век свободные жители неизменно выбирали в ареопаг старейшин, Пронвыставил свою кандидатуру. Он заявил, будто ему известно о том, что ареопагвступил в сговор с наместниками и их хозяином и хочет продать Гиперборею,присоединив ее к миру Саргона. В это время у меня гостил этот,-- он указал наБеса.

--Постойте. Я хочу спросить его.

Я опустила грустного божка на пол.

--Бес, говори, что ты делал в то время вГиперборее?

Банщик тоже выжидающе стал смотреть на него,изгнанный ареопаг лениво и неспешно начал подбираться к нам, тоже, видимо,заинтересовавшись. Бес оглянулся по сторонам, в сотый раз вытер рукавом со лбапот и произнес плаксиво:

--По заданию двора я должен был выяснить, ктотакой Прон и откуда он взялся. И нет ли от него какой опасности. Но всемговорил, будто прибыл устанавливать дипломатические отношения. Но меня кареопагу не допустили. А когда уж поползли эти слухи, и вовсе попросил убратьсявосвояси.

--Прон успешно апеллировал этими слухами. Этоттаинственный незнакомец, посланец Саргона, якобы прибыл для того, что бызаключить ту самую сделку и превратить Гиперборею в одно из наместничеств. Всезнали о госте, но никто его не видел, --продолжал повествовать банщик.

--Бес ты что скрывался?--снова спросила я.

--Зачем мне светиться?

--Ну да. Ты ведь секретный агент,--кивнула я иобратилась к Абарису: -- Вам нужно было бы лишь показать вашему народу это чудои никто бы не поверил в то, что оно действует от имени Лютого Князя.

--Возможно,--согласился тот. Но как бы то нибыло, все уже свершилось. Мы пытались разуверить наш народ, снова вызвализащитный купол, который не выпускает никого из границ Гипербореи,предупреждали, что чужак просто хочет захватить власть над ними, взывали к ихразуму. Но все напрасно. Этот извечный страх перед наместниками, которые хотятлишить их свободы, возымел свое действие. Прон победил и установил единоличноеправление. Нам пришлось бежать в реликтовый лес. Мы могли скрыться лишь в храмеАполлона. Он дал нам защиту.

--Но вы что-нибудь намерены предпринять, чтобвернуть власть и изгнать диктатора?

--Наш народ верит ему. Боюсь, мы ничего несможем сделать.

Я набрала воздуха:

--А придется. Мне известно, что Прон - этоперерожденный Хамсин. Он бывший наместник. Понимаете? Гиперборею уже захватили!Он ее захватил не без вашего молчаливого согласия! И Хозяин тут ни при чем.Ведь в планах Хамсина покорение всего мира. Я уверена в этом. Он слишком обижени готовит мщение.

Не могу сказать, чтоб мои слова произвелигромоподобный эффект. До чего же обленились эти бессмертные старейшины застолько веков! На их лицах появилась озабоченность, которая говорила лишь отом, как утомительно им все это было выслушивать и как должно быть теперьнепросто все сложиться для их беспечной и праздной жизни. И как только Хамсинуудалось изгнать этих неповоротливых эпикурейцев из Аполло-Порт? Тоже мнеаппозиция! А еще удивляются, что проиграли выборы. Не особенно принципалу истараться пришлось, наверное.

--Все! Не могу больше! Мне надо на воздух, а тоя задохнусь,--сказала я, разозлившись, и подхватила Беса под мышку.

--Идем,--оживился банщик, единственный в этойкомпании адекватно воспринявший мои слова.--Поговорим на воздухе.

На воле переменилась погода. Начался дождь. Нопосле душной парилки, от которой моя одежда стала мокрой насквозь, дождь сталоблегченьем.

--Я знал Хамсина,--сказал Абарис.--У неговсегда были амбиции.