Мумия и Тролль - Анна Гурова Страница 25

– Да пошел ты! – закричал Сережа, нацеливаясь удариться в бегство.

– Нафаня, прекрати издеваться! – не выдержала Катя. – Сережа, не обращай внимания, он хороший.

– Я – хороший? – удивился Нафаня.

– Ты, – с нажимом подтвердила Катя. – Давайте, быстро, заключайте мир… Или хотя бы перемирие. Разборок мне тут еще не хватало! И вообще я есть хочу!

Нафаня хмыкнул и протянул Сереже руку.

Тот отскочил еще на метр.

– Это правильно, – одобрил Нафаня. – Бойся меня, младенец!

– Бот еще, буду я бояться какого-то ловца тараканов!

– Каких еще тараканов? – хором удивились Нафаня и Катя.

– Тех самых. – Сережа ехидно посмотрел на Нафаню. – Когда ящик с нашей статуей открывали, из него полезли какие-то тайские жуки, а может быть, и тараканы, – в общем, черные, с лапами – и ломанулись толпой прямо в ближайший туалет! Да с такой скоростью, будто всю дорогу терпели…

– Наверное, потому что там тепло, и вода, – предположила Катя.

– Иди лови тараканов, длинный! – мстительно заявил Сережа.

– А я-то тут при чем?

– Потому что Сам сказал: кто упустил, тот пусть и ловит!

– Так это же вы упустили! – возмутился Нафаня.

– А мы уже отписались, что вы! Так что вперед. Кстати, эти тараканы с ладонь, да еще и свистят…

– Обалдеть! – зачарованно протянул Нафаня. – Сидишь ты на толчке, и вдруг оттуда раздается тихий свист…

Тема сортиров и тараканов оказалась объединяющей. Катя сначала обрадовалась, что представители враждующих отделов пришли к взаимопониманию, но когда те зависли на сортирном юморе, Катя решительно сменила тему.

– А что это у тебя, Сережа, в папочке?

– Несу бумагу директору. Ответственное поручение! – гордо заявил Сережа. – Пришло письмо – суперсекретная информация из Таиланда…

У Кати и Нафани глаза вспыхнули одинаковым разбойничьим огнем.

– Что там?!

– Дай посмотреть!

Сережа кинулся к выходу, пытаясь ускользнуть, но Нафаня без труда изловил его в служебном коридоре и ухватил за складки на боках.

– Катька, забирай у него папку!

– Отстаньте! Нельзя! Это только для директора! Отпустите! На помощь! И-и-и!

Это Нафаня его пощекотал.

– Ой, какие мы жирненькие!

Сережа завизжал и выпустил бумаги. Катя ловко подхватила папку и раскрыла.

– Интересно! Тут насчет подлинности дарственного письма от тайского короля, – сказал она, быстро листая бумажки. – Переписка восточного отдела с королевской канцелярией. Вот запрос о подлинности. А вот и ответ из канцелярии на тайском и английском, и перевод…

– Нет! Только не вслух! – отчаянным голосом зашептал Сережа.

– Ну-ка, ну-ка!

– Они подтверждают, что письмо подлинное, – разочарованно вздохнула Катя, покачав головой.

– Дай сюда. Что именно там написано?

– …изваяние «„Гаруда“… является символом дружбы и доверия…» Надо же! Угадали, юго-восточные! Так, а это что тут приложено? Фотография… – У Нафани загорелись глаза. – Катюха, а ну-ка взгляни сюда!

Катя послушно уставилась на черно-белую фотографию, изображающую Гаруду, – крылатое, зубастое, пучеглазое существо. Не имеющее с кельтской статуей ничего общего!

– Письмо настоящее, – проговорил Нафаня. – А статуя другая!

Тут Сережа воспользовался моментом, выхватил у него папку и кинулся прочь, выкрикивая невнятные угрозы. Катя и Нафаня остались в коридоре близ столовки, глядя друг на друга.

– Как это может быть? – изумленно спросила Катя. – И что теперь? Закроют выставку?

Нафаня почесал в затылке.

– Не думаю. Пока Панихидин на работу не выйдет, никто ее не тронет… Ну, дела!

– Значит, – сделала вывод Катя, – будем разбираться сами.

* * *

Нетрудно предположить, что рассказ Сережи про обретение свободы и независимости от отцовского кошелька не совсем соответствовал действительности. Точнее, совсем не соответствовал…

А было так…

– Илья Всеволодович! – сообщила по интеркому секретарша. – К вам тут сын просится. Пускать?

Илья Всеволодович рыкнул в динамик что-то невнятное и нажал на отбой. Только сына ему тут и не хватало для полного счастья! До сына ли, когда в опасности нечто более близкое и важное – деньги?!

День у Ильи Всеволодовича не задался с самого утра. Сначала позвонил Горобец и пять минут непонятно за что честил Хвостова по матери. А потом бросил трубку. Это было обидно, непонятно и нехорошо, потому что Горобец был связью очень полезной, и причину его гнева Хвостов (уже забывший о своей последней просьбе насчет Малышевой и ее фирмы) не мог даже предположить.

Потом позвонили из прикормленной адвокатской конторы, которая занималась делом первостепенной важности, не имеющим отношения к риелтерству, зато более прибыльным. А именно – наследством Селгарина.

– Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства. Не беспокойтесь, ничего серьезного, – извиняющимся тоном сообщил юрист. – Похоже, объявились какие-то родственники. Обычное дело…

– Вечно налетят, как саранча на падаль, – прошипел Илья Всеволодович с досадой. – Избавьтесь от них… Покажите им завещание. Там же черным по белому прописано: все получает Малышева и этот швед, как его…

– Завещание оформлено безупречно, – заверил его юрист (этому можно было поверить, потому что он сам его задним числом и оформлял). – Однако один из них утверждает, что он – наследник первой очереди, а остальные настаивают, что находились на иждивении покойного. Однако документов пока не предоставили. Как только возникнет ясность, мы вам перезвоним…

– Родственнички, надо же, – проворчал Илья Всеволодович, кладя трубку. – Чтоб их…

Вопрос с наследством Селгарина был тонким, и решать его следовало очень аккуратно. Главным образом, чтобы не привлечь внимания налоговых и прочих органов. Со стороны тех, кому волей случая досталось наследство, Илья Всеволодович опасности не ждал. Шведские бандиты, которые так напугали его в Стокгольме, – просто тупые громилы, им только кулаками махать. В финансовых операциях они ничего не соображают. Катя Малышева – вообще ноль. За прошедшие три месяца наследством активно, но совершенно бестолково интересовалась только бывшая одноклассница сына Лейла, окрутившая главного громилу Карлссона. От нее удавалось откупаться мелочами. Формально вступление в наследство будет происходить только через полгода. А то и на год можно растянуть. Илья Всеволодович был абсолютно уверен, что за это время все активы Селгаринского концерна прикажут долго жить. Вернее, станут уже не Селгаринскими активами, а Хвостовскими. С недвижимостью – тоже самое. А Малышевой со шведской гопотой останутся только долги и финансовые обязательства. А если господин Ротгар (который, как подозревал Хвостов, рано или поздно непременно объявится) захочет узнать, куда делись селгаринские богатства, то всё можно будет списать на полную никчемность наследников.