Великое заклятие - Дэвид Геммел Страница 24

— Сияющий… — повторил Зани. — Ангел, что ли?

— Простите, Зани, — сказал Дагориан, видя его окрепший заново скептицизм. — На вашем месте я бы тоже подумал, что мой собеседник спятил, а все, что он будто бы видел, вызвано лорассием. — Зани, немного успокоившись, улыбнулся. — Так вот, ваш собеседник не безумен —просто напуган, и у него есть своя теория на этот счет.

— Это уже кое-что, — заметил Зани.

— Все убитые или бежавшие из города люди были прорицателями и видели демонов.

—И что же?

— Представьте себе армию, которая движется по вражеской территории. Глазами ей служат разведчики. Первейшая задача неприятеля — убить разведчиков, чтобы армия ослепла.

— Но эти демоны не способны убивать. Мне они ничего не сделали, да и вы, когда действие наркотика истощилось, оказались вне опасности.

— Да, сами они убивать не могут, но способны влиять на других. Это я успел усвоить, когда жил в монастыре. Направляемые могущественным магом, они способны внушать злобу и ненависть. В этом ключ ко всем недавним убийствам. Вспомните парня, убившего свою мать, и собак, напавших на своего хозяина.

— О демонах я мало что знаю и не горю желанием узнать больше, однако все это намного превышает мои скромные способности. Надо посоветоваться с Калижканом.

— Еще вчера я бы с вами согласился, но теперь долженподумать.

— О чем же тут думать? Он величайший в империи чародей.

— Именно это меня и беспокоит.

— Что вы хотите сказать?

— Я читал о чародеях, вызывающих демонов по одному или по двое, а здесь их сотни. Такое под силу лишь величайшему из магов. Чародей, имеющий такую мощь, не может оставаться в неизвестности — он должен быть богат, знаменит и влиятелен. Есть ли второй такой человек в Юсе?

— Я встречался с Калижканом много раз, — помрачнел Зани. — Он прекрасный человек и пользуется всеобщим восхищением. Он добр, он заботится о бездомных детях. Говорить, что он вызывает демонов, значит клеветать на него. Не желаю даже слышать об этом! Наркотик, вероятно, затуманил ваш разум — возвращайтесь к себе в казарму и отдохните, может, к утру в голове и прояснится.

Вентриец, отодвинул свой стул и направился к двери. Дагориан не пытался его остановить — на месте Зани он чувствовал бы то же самое. Зани вышел на улицу, вскрикнул и опять ввалился в таверну, весь залитый кровью, хлеставшей из странной раны на горле. Следом вошли трое в капюшонах и масках. Один погрузил меч в живот Зани, двое других бросились на Дагориана. Дренай перевернул стол, загородив им дорогу, и выхватил свой клинок. Увернувшись от нацеленного ему в глотку выпада, он обрушил на шею врага мощный, раздробивший кость удар. Злоумышленник умер, не успев упасть. Дагориан отскочил назад, и меч второго убийцы рассек воздух. Дагориан нанес рубящий удар, пришедшийся противнику по руке. Тот с воплем выронил меч. Третий, убивший Зани, метнул нож, но промахнулся.

Раненый, спотыкаясь, кинулся к двери. Другой, поколебавшись, последовал за ним, и оба выбежали в ночь, Дагориан поспешил к Зани, но маленький вентриец, лежащий в луже крови, был уже мертв.

Охваченный гневом, Дагориан погнался за убийцами, но их и след простыл.

Убрав меч в ножны, он вернулся назад.

— Я уже послал за стражей, — доложил ему хозяин таверны.

Дагориан, кивнув, сорвал с убитого им человека капюшон и маску. Лицо мертвеца было ему незнакомо. Хозяин тихо выругался, и Дагориан обернулся к нему:

— Ты его знаешь?

— Угу. Он бывал тут несколько раз, только в мундире.

— Кто такой?

— Имени не знаю, но он служил в адъютантах у Антикаса Кариоса.

В третий раз за день Ногуста велел остановиться, чтобы дать лошадям отдых. Кобылы, на которых ехали Кебра и Зубр, в отдыхе не нуждались, но огромный вороной мерин Ногусты тяжело водил мокрыми боками. Ногуста потрепал его по шее и прошептал:

— Ничего, Великий, ничего. Ты хворал, и тебе нужно время, чтобы восстановить силы. — Преодолев с конем в поводу поросший соснами склон, Ногуста обвел взглядом зеленую долину внизу.

— До сих пор не верится, — сказал Зубр, поравнявшись с ним. — Такого коня — и на живодерню! Ошибка, должно быть, вышла.

— Никакой ошибки. Он долго болел, и король решил, что конь ему больше не пригодится.

— Так ведь это же Звездный! Он много лет носил короля в бой. Король его любит.

— Любовь королей — вещь опасная. Звездный — он вроде нас, Зубр. Ему восемнадцать лет, и он уже не так силен и резв, как бывало. Сканде он больше не нужен, вот его и продали на шкуру, мясо и клей.

— Зачем же ты-то его купил, если он больше никуда не годится?

— Он заслуживает лучшей доли.

— Может, и так, но что ты будешь делать, если он падет? Погляди-ка на него! Лошади от легочной гнили не выздоравливают.

— Болезнь определили неправильно. Мышцы у него не одрябли. Это просто какая-то заразная хворь, и на горном воздухе ему станет легче. А если он и умрет, то на воле, гордый и свободный, окруженный друзьями, которым он дорог.

— Скажешь тоже. Это же лошадь — думаешь, ему не все равно?

— Главное, что мне не все равно.

С Ногустой во главе они спустились в долину и разбили лагерь у ручья. Зубр набрал хворосту для костра, Кебра распаковал котелки и миски.

Ногуста расседлал коня, дал ему поваляться, а потом вычистил. Вороной был огромен, почти восемнадцати ладоней в холке, с красиво выгнутой шеей, мощной спиной и белой звездочкой на лбу.

— Отдыхай теперь, дружище, — сказал Ногуста. — Тут хорошая трава.

Усталый конь побрел на луг и стал пастись.

— Славное место, — сказал Кебра. — Земля тучная. Будь я на двадцать лет моложе, построил бы здесь дом.

Начинало темнеть, и в траве шмыгали кролики. Кебра подстрелил двоих на ужин, ободрал и выпотрошил.

Ногуста завернулся в плащ и сел спиной к дереву. Отсюда открывался величественный вид на снежные вершины, на холмы и долины под ними. На востоке в туманной дымке виднелся лес, на западе в лучах заката мерцало красное озеро. Кебра прав — хорошее место для дома. Ногуста представил себе широкое, низкое строение с окнами, выходящими на горы. Здесь славно жилось бы скотине и лошадям. Что такое труды человека по сравнению с этими гигантскими творениями природы? — думал Ногуста, любовно глядя на горы. Любое человеческое зло кажется здесь мелким и незначительным. Горам нет дела до прихотей королей и принцев. Они стояли здесь до появления человека и будут стоять, пока солнце не погаснет и вечная тьма не опустится на планету.

Кебра принес ему миску с похлебкой, и они поели в не стесняющем никого молчании. Зубр, быстро покончив с ужином, взял старательский лоток и ушел вверх по ручью.