Девятьсот восемьдесят восьмой - Роман Казимирский Страница 24

— Представь себе, — Тимоха развел руками в стороны. — Они, это поганцы, где-то надраконились стрелять больно уж метко. Многие наши полегли, пытаясь до них добраться. Здесь и раньше-то мужиков не густо было, а теперь — так вообще всего ничего осталось.

— Неужели так много положили? — воскликнул Курьян, грохая кулаком по столу.

— Как видишь. А в последнее время настолько обнаглели, что стали уже и в селище по ночам наведываться. Вроде как к себе домой.

Марсель нервно забарабанил пальцами по столу. Выходит, зря он пожалел того парня — на его совести было много смертей. Но что сделано, то сделано — прошлого не вернешь. Подумав так, историк обратился к хозяину:

— Можешь сказать своим, что они больше могут не бояться.

— С чего это? — удивился мужик.

— Посекли мы их. Скорее всего, разбойничали как раз те самые тарасовские отпрыски, о которых ты только что говорил. Во всяком случае, их было как раз пятеро.

— Ну-ка, ну-ка, — встрепенулся Тимоха. — Расскажи!

— А что рассказывать? Мы их встретили недалеко отсюда, — Курьян ответил вместо Марселя. — Хотели нас ограбить и коней отнять. Может быть, и еще что похуже сотворить. Но не на тех напали!

Покосившись на друга — не против ли? — мужик продолжил свое героическое повествование:

— Нас, знаешь, голыми руками не возьмешь. Пытались они стрелы в нас пускать, но только Мусу зацепили.

— Кого? — не понял Тимоха.

— Ну, того, которого мы привезли. Мусой его зовут. Ты не смотри, что он такой чумазый — крепкий мужик, видный. Мне он сначала не понравился, но ты бы видел, как он здоров своей саблей махать! В общем, не будут больше вас разбойники беспокоить.

— Ты точно говоришь? — не веря внезапно свалившемуся счастью, вскочил на ноги Тимоха. — Не брешешь?

— Чего мне брехать? — оскорбился Курьян. — Да вон они лежат — в лесочке рядом. Можешь сам посмотреть.

— Брат! — Тимоха кинулся к куму и обнял его с таким чувством, что здоровяк даже крякнул от неожиданности. — Спаситель ты наш!

— Ну, не только я, — освобождаясь, смущенно пробормотал Курьян. — Остальные тоже постарались. Немного.

— Да мы же… Ты же… — не найдя нужных слов, Тимоха поднял вверх руки и издал победный вопль. — Эгей! Заживем! Наконец-то. А мы ведь, представляешь, к самому князю отправляли посланцев, но у него сейчас, говорят, своих дел по горло. В общем, так и не дождались от него помощи. А тут вы! Ну, спасибо! Давненько у нас таких радостных вестей не было.

В этот момент дверь приоткрылась, и в избу заглянула женщина, которой недавно доверили Мусу. Бросив на Марселя настороженный взгляд, она обратилась к хозяину:

— Там этот, бесурменин, в себя пришел. Зовет какого-то Кирилла. Хотел встать, так мне пришлось ему пару раз того…

— Чего — того? — нахмурился Тимоха.

— Чего, чего… В зубы дать! — с вызовом отозвалась баба, и Марсель автоматически взглянул на ее руки, которым мог бы позавидовать любой мужик.

— Ты что?! — вскричал Тимоха. — Нашему гостю — да в зубы? Меланья!

— Ладно, — поднялся ученый. — Я Кирилл. Пойду, посмотрю, что там. Ты, Курьян, можешь не ходить. И не болтай лишнего.

Оставив родственников общаться друг с другом, Марсель проследовал за женщиной, которая, идя впереди, постоянно оглядывалась на него, словно опасалась, что он нападет на нее сзади.

— Ты не бойся меня, — мужчина постарался успокоить ее. — Я тебе зла не желаю.

— Вот и хорошо, что не желаешь, целее будешь, — отозвалась баба. — Пришли.

Отступив в сторону, она пропустила Марселя в избу и зашла следом. Муса лежал на толстой соломенной подстилке, а по обе стороны от него стояли его помощники. Судя по вздувшейся губе, ему действительно досталось, и историк с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. Мавр бросил на свою няньку недобрый взгляд и, стараясь говорить внятно, несмотря на слабость, произнес:

— Баба меня била. Это нельзя. Оскорбление. Казнят за такое.

— Она тебе жизнь спасла, так что, думаю, ее можно простить, — отозвался Марсель, стараясь говорить, как Кирилл — степенно и внушительно. — Знахарю это можно, если больной ведет себя дурно.

— Уу, сахира, — процедил сквозь зубы Муса, глядя на женщину. — Ведьма!

Меланья в ответ только хмыкнула и отвернулась. Подумав, что мавр, чего доброго, решит наказать ее при удобном случае, Марсель поспешил смягчить ситуацию.

— Твоя обязанность — охранять меня. Ее — лечить тебя. Если я буду в опасности, ты ведь постараешься меня спасти, даже портив моей воли, верно? Вот и у нее так же. Так что на твоем месте я бы не сердился, а поблагодарил ее. И Курьяна, кстати, тоже.

— За что?

— А ты забыл, что это он из тебя стрелу вытащил? Если бы не он, ты бы уже умер.

— Всем должен, — почему-то грустно вздохнул Муса, но тут же поморщился — любое движение причиняло ему боль. — Нужно ехать. Я могу.

— Ты? — усмехнулся Марсель. — Легче было бы сразу закопать тебя в том лесу, чтобы потом не мучиться. Лежи, набирайся сил. Завтра видно будет, что к чему.

— Хорошо, — подумав несколько секунд, мавр согласился и кивнул в сторону Меланьи. — И эту… Убери. Не хочу.

— А вот это брось, — строго и внушительно проговорил ученый. — Я видел, как твои помощники стояли рядом и смотрели, пока ты там умирал. Они в этом деле ничего не смыслят, а ты мне еще пригодишься. Так что считай это приказом. Баба останется с тобой, и ты будешь ее слушаться.

В ответ Муса снова пробормотал какое-то ругательство, но не стал спорить, а только закрыл глаза, давая понять, что будет терпеть присутствие знахарки только потому, что так ему велел начальник. Удовлетворенно кивнув, Марсель попросил женщину впредь не распускать руки, и вышел за дверь, оставив мавра на попечение Меланьи.

Оказавшись снаружи, историк оглядел окрестности и с сожалением покачал головой: местным жителям придется много потрудиться, чтобы привести селище в порядок, а учитывая тот факт, что мужская сила здесь почти отсутствовала, ему было сложно представить, как такое возможно. Впрочем, он был далек от мысли спасать каждого встречного — ему нужно было думать о более важных делах, например, о том, как обвести вокруг пальца Владимира. Если ему не удастся сделать это, последствия могут быть самыми плачевными — во всяком случае, для того мира, который он знал. Не обращая внимания на селян, который тайком разглядывали его, Марсель вернулся в избу Тимохи и застал мужиков за обсуждением насущных проблем.

— Ты не сомневайся, — убеждал кума Курьян. — Просто делай, как я говорю, и все будет хорошо.

— А если он откажется? — сомневался Тимоха. — Помню, в прошлый раз мы крепко повздорили.

— Это другое, — отмахнулся мужик. — Лаяться по поводу ерунды каждый горазд, но если беда какая случится, Михайло первый на помощь придет.