Ведьмина зима - Кэтрин Арден Страница 24

Вася молчала. Она помнила огонь и кровь Соловья.

— Откуда они? — прошептала она. — Лошади.

— Кто знает? Земля родила их, это создания магии. Конечно, люди и черти хотят приручить их. Некоторые лошади по своей воле принимают всадников, — добавил багинник. — Лебедь, голубь, сова и ворон. И соловей…

— Я знаю, что случилось с соловьем, — с трудом сказала Вася. — Он был моим другом и погиб.

— Лошади не выбирают глупо, — сказал багинник.

Вася молчала.

После долгой паузы она подняла голову и спросила:

— Ты можешь сказать, где Медведь заточил короля зимы?

— Давно, далеко и во тьме, что не меняется, — сказал дух воды. — Думаешь, Медведь оставил бы своему близнецу шанс вырваться?

— Нет, — сказала Вася, — не оставил бы, — она вдруг ощутила сильную усталость. Мир был большим, странным, сводил с ума. Все казалось ненастоящим. Она не знала, что делать и как делать. Она прижала голову к теплой спине черта и молчала.

* * *

Она не заметила, как изменился свет, пока не услышала шум воды на камешках бухты.

Пока они плыли, солнце склонилось к западу, холодное и желто — зеленое. Она была в летних сумерках на грани ночи. Золотой день пропал, будто само озеро проглотило его. Вася перевернулась с плеском на мелководье и вышла на берег. Тени деревьев тянулись, длинные и серые, к воде; ее одежда была мокрой грудой в тени.

Багинник был пятном тьмы, наполовину погруженным в озеро. Вася вдруг со страхом повернулась к нему.

— Что случилось с днем? — она видела глаза багинника под водой, сияющие зубы. — Ты специально принес меня в сумерки? Зачем?

— Потому что ты убила чародея. И не дала убить тебя. Потому что черти услышали слова, всем любопытно, — донесся из теней ответ багинника. — Советую развести огонь. Мы будем смотреть.

— Зачем? — осведомилась Вася, но багинник уже пропал под водой.

Девушка замерла, разозлившись, пытаясь подавить страх. День угасал вокруг нее, словно сам лес хотел поймать ее ночью. Привыкнув к своей выносливости, Вася теперь мирилась со слабостью избитой плоти. Она была в половине дня от избушки у дуба.

«Время изменится», — сказала домовая. Что это означало? Она могла рискнуть? Стоило ли? Она посмотрела на сгущающуюся тьму, поняла, что не успеет до ночи.

Она решила остаться. И она примет совет багинника, соберет хворост, пока еще был свет. Какой бы ни была опасность в этом месте, лучше встретить ее с огнем и полным желудком.

Она стала собирать хворост, злясь на свою доверчивость. Лес дома был добр к ней, и это доверие осталось, хоть это место не относилось к Васе с теплом. Закат сделал воду красной, ветер свистел среди сосен. Озеро было неподвижным, золотым.

Дед Гриб появился, пока она ломала ветки упавшего дерева.

— Ты не знаешь, что нельзя проводить ночь у озера в новом времени года? — спросил он. — Или не вернешься в старый. Если пойдешь к избе у дуба завтра, будет лишь лето без осени.

— Багинник задержал меня в озере, — мрачно сказала Вася. Она вспомнила белые сверкающие дни в доме Морозко в еловой роще.

«Ты вернешься в ту же ночь, откуда ушла», — сказал он ей. Так и было, хоть она провела недели в его доме. Да. А теперь…. Луна успеет стать полной и убывающей в широком мире, пока она проведет ночь на землях лета? Если день в озере пролетел за минуты, что еще было возможно? Мысль пугала ее, как не пугали угрозы багинника. Свет и тьма, лето и зима были ее частью, как ее дыхание. Был ли выход?

— Я не думал, что ты вообще выйдешь из озера, — признался дух. — Я знал, что великие что — то задумали для тебя. И багинник ненавидит людей.

Вася сжимала охапку хвороста и бросила ее от ярости.

— Ты мог и сказать мне!

— Зачем? — спросил дед Гриб. — Я не могу вмешиваться в планы великих. И ты дала одной из лошадей умереть, да? Может, твоим наказанием была бы гибель от рук багинника, ведь он любит их.

— Наказанием? — осведомилась она. Гнев и вина, подавленная беспомощность последних дней полились из нее. — Я не сказала, что мне хватило наказаний за эти дни? Я пришла сюда только за едой. Я ничего не сделала тебе или твоему лесу. Но ты… и все вы…

Слова подвели ее. Она в гневе схватила палку и бросила ею в голову грибочка.

Она не была готова к его реакции. Мягкая плоть его головы и плеча разломилась. Черт обмяк с криком боли, и Вася стояла в потрясении, пока дед Гриб из белого стал серым, а потом коричневым. Как гриб, отброшенный беспечным ребенком.

— Нет, — в ужасе сказала Вася. — Я не хотела, — не думая, она опустилась на колени и прижала ладонь к его голове. — Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя ранить. Прости.

Он перестал сереть. Она поняла, что плакала. Она не понимала, как глубоко в нее пробралась жестокость последних дней, не понимала, что она все еще была в ней, готовая обрушиться в ужасе и гневе.

— Прости, — сказала она.

Черт моргнул красными глазами. Он вдохнул. Он не умирал. Он выглядел четче, чем до этого. Его разбитое тело стало целым.

— Зачем ты это сделала? — спросил гриб.

— Я не хотела тебя ранить, — сказала Вася. Она прижала ладони к глазам. — Я никогда не хотела никому вредить, — она дрожала всем телом. — Но ты прав. Я… я…

— Ты… — гриб разглядывал свою светло — серую руку в смятении. — Ты дала мне свои слезы.

Вася покачала головой, не могла говорить.

— Своей лошади, — выдавила она. — Сестре. Морозко, — она потерла глаза и попыталась улыбнуться. — Немного тебе.

Дед Гриб серьезно смотрел на нее. Молчал. Вася встала с трудом и стала готовиться к ночи.

* * *

Она собирала хворост на голом участке земли, когда дух — гриб снова заговорил, скрываясь в горке листьев:

— Морозко, ты сказала. Ищешь короля зимы?

— Да, — сказала Вася. — Да. Если не знаешь, где он, то кто знает? — она вспомнила слова Медведя о его свободе за ее жизнь. Зачем он сделал это? Зачем? А потом голос Морозко: «Как мог, я…».

Ее хворост лежал аккуратным квадратом, прутья между больших веток. Она рассыпала хвою, пока говорила.

— Полуночница знает, — сказал дел Гриб. — Ее царство задевает все полночи. Но вряд ли она тебе скажет. И кто еще знает… — дед Гриб задумался, притих.

— Ты помогаешь мне? — удивилась Вася. Она села на пятки.

Дед Гриб сказал:

— Ты дала мне слезы и цветок. Я пойду за тобой, а не за Медведем. Я первый, — он выпятил грудь.

— Первый в чем?

— Занял твою сторону.

— Мою сторону в чем? — спросила Вася.

— А ты как думаешь? — ответил дед Гриб. — Ты отказала королю зимы и его брату, да? Ты стала третьей силой в их войне, — он нахмурился. — Или ты хочешь найти короля зимы и примкнуть к его стороне?