Пленники Чёрного леса - Геннадий Авласенко Страница 24

Сознание возвращалось медленно, какими-то странными, болезненными рывками, а когда Стив очнулся, наконец, по-настоящему, то долго не мог сообразить, где он и что с ним такое произошло. Он лежал ничком на чём-то мягком и на удивление ароматном… но на этом приятные ощущения и заканчивались. Нестерпимо ныл затылок, тупая ноющая боль горячими волнами отдавалась в висках. Рук, ног, да и вообще тела своего юноша не чувствовал совершенно… а где-то неподалёку бормотал чей-то жалобный и на удивление знакомый голос.

Потом постепенно начала возвращаться память, и Стив припомнил вдруг всю череду предшествующих событий: вечерний уют костра, особенно притягательный в предвкушении длительного ночного отдыха… потом внезапная атака гномов в серых сгущающихся сумерках… и гибельный шквал камней… и падающие один за другим тела товарищей… а потом тот страшный удар в затылок, мгновенно погасивший сознание…

«Значит я в плену! — промелькнула в голове у Стива первая связная мысль. — Я ещё жив, но я в плену! Или, вернее, я в плену, но ещё жив…» Пленение — не позор для воина, если только он сам, добровольно, не сдался в плен. Но и в плену воин должен помнить, что он — воин, а потому вести себя соответственно. Ещё он должен использовать любую, пусть даже малейшую самую возможность для обретения вновь утраченной свободы, конечно, если эта возможность не будет противна его чести и достоинству воина….

Несмотря на крайнюю молодость, Стив чувствовал себя воином. Да он и был воином.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. А что, если он не в плену, что, если он всё ещё лежит неподвижно на месте их недавнего сражения, вернее, разгрома? Возможно, гномы, посчитав его убитым, ушли? Ну, может, прихватили с собой меч, шлем, содрали и унесли кольчугу…

Эта новая мысль была довольно заманчивой, но, увы, оказалась совершенно неверной, в чём Стив и сам смог убедиться, едва только приоткрыл глаза. Боль от затылка к вискам накатила при этом такая, что, не выдержав, юноша громко и протяжно застонал. Болела голова, перед глазами всё дрожало и расплывалось, но молодой воин всё же сумел определить, что находится он в каком-то низком и тёмном помещении, а руки и ноги у него крепко связаны… а значит, он всё-таки в плену.

Мягкое и ароматное снизу, при ближайшем рассмотрении, оказалось просто кучей опавшей древесной листвы, смешанной со свежей и душистой лесной травой. Запах увядающей этой травы был странно знакомым… казалось, он будил детские какие-то воспоминания… а, может, это только так казалось…

И всё так же ныл-бормотал где-то, совсем рядом, неприятно-знакомый чей-то голос…

Зрение уже почти восстановилось и Стив, с усилием перекатившись на левый бок, сумел, наконец, рассмотреть обладателя неприятного этого голоса. Рядом с юношей в хижине находился толстый Люк, собственной персоной, живой и, кажется, даже невредимый, хоть за последнее Стив не стал бы ручаться стопроцентно.

Руки и ноги толстяка тоже были крепко скручены верёвками, но, тем не менее, Люк ухитрился как-то сесть, прислонившись широкой спиной к деревянной стене хижины. Ни шлема, ни доспехов на нём, естественно, не было.

Ничего вокруг себя не видя и не замечая, Люк сидел, низко опустив голову и, медленно покачивая ей то в одну, то в другую сторону, бормотал вполголоса что-то: то ли молитвы, то ли заклинания…

— Люк! — прошептал Стив пересохшими губами. — Люк!

Споткнувшись на полуслове, толстяк замолчал и, немного приподняв голову, неприязненно покосился в сторону юноши.

— Чего тебе?

— Где мы, Люк? — морщась от нового приступа боли, спросил Стив. — Мы в плену, да?

Толстое лицо Люка передёрнулась вдруг в странной какой-то гримасе, не то боли, не то страха, не то ещё чего-то…

— Сам не видишь, что ли! — угрюмо буркнул он, не глядя на Стива.

— А остальные? — Стив чуть приподнял голову. — Остальные где?

Люк оживился, впервые посмотрев на юношу с интересом.

— Остальные? — он вдруг насмешливо хмыкнул. — Так значит и их тоже?

— Не знаю! — Стив вздохнул. — Возможно, они убиты! Понимаешь, камни летели градом…

Но Люку это было уже не интересно, как, впрочем, и сам Стив. Он вновь понурил голову и, равномерно поматывая ей из стороны в сторону, снова затянул вполголоса унылую свою молитву-причитание. А Стив, приподняв голову ещё выше, обнаружил вдруг, что и он, собственно говоря, тоже ограблен дочиста победителями. Ему повезло даже меньше, нежели Люку, ибо гномы оставили толстяку его старые, залатанные во многих местах сапоги. Обувь же Стива была, как назло, совсем новёхонькой, и это, наверное, решило всё дело, хотя сомнительно было, что огромные ножищи гномов сумеют влезть в более узкую человеческую обувь. Да и кольчуги воинов вряд ли придутся им впору.

Зрение уже восстановилось почти полностью, да и в голове немного успокоилось.

Собрав всю волю в кулак, и крепко сжав зубы, Стив попытался, по примеру Люка, сесть, прислонившись спиной к стене хижины. Наконец-таки, после нескольких неудачных попыток, ему это удалось, и молодой воин смог уже более осознанно осмотреться вокруг.

На улице или светало, или, наоборот, темнело, но света там вполне хватало. Темнота же в хижине объяснялась полным отсутствием в ней хоть чего-то, похожего на окна, ну а тонких лучиков света, просачивающихся сюда сквозь многочисленные щели, было явно недостаточно. Одна из таких щелей находилась, кстати, как раз неподалёку от Стива и почти на уровни его глаз.

После нескольких неудачных попыток Стив смог, наконец, вплотную к ней приблизиться и, сгорая от любопытства, жадно прильнуть к узкому продолговатому этому отверстию.

Но, увы, его ждало разочарование. Единственное, что смог рассмотреть юноша, были огромные очертания древесных стволов и несколько тёмных, приземистых хижин, пристроившихся между ими. Ясно было, что находятся они в каком-то селении гномов, и что оно, селение это, расположено в лесу. По полному отсутствию гномов подле хижин, а также по белёсой дымке тумана, лениво наплывающего откуда-то сбоку и постепенно укутывающего собой и хижины, и подножия древесных великанов, Стив определил, что сейчас именно утро, и притом, очень раннее утро. Интересно, что готовит пленникам грядущий день?