Знаки ночи - Андрей Васильев Страница 24

— Есть пентакль, — вещал он попутно. — Прогоревший, но виден четко. Сфоткать я его на смартфон сфоткал, но сам никаких выводов сделать не могу. Надо Вику сюда везти. А место и впрямь поганое. Ни ветерка на улице, а там сквозит будь здоров как. Похлеще, чем у МИДа на «Смоленке».

— В смысле — «сквозит»? — задал я очередной вопрос. Нет, как интересно у меня общение с этими ребятами строится — я только и делаю, что им вопросы задаю.

— МИД в свое время тоже «зэки» строили, как и вот этот самый порт, — пояснил Николай, посветил фонариком на подошву, печально вздохнул и продолжил тереть ее о траву. — И, надо думать, что условия труда были не самые сахарные, а стало быть, и смертность немалая. Потому у главного входа в МИД, там, где пандус, всегда ветрено, прямо как у врат преисподней.

— И на «цокольном» этаже у них всегда холод собачий, — добавила от себя Мезенцева. — Наверху лето, жара, а там «колотун» невероятный.

Кстати — да. И вправду, сквозит там неслабо. Я же работаю в двух шагах от «мидовской» высотки, на Сивцевом Вражке, и мимо нее мне не раз проходить доводилось.

— А вы о чем беседы вели? — полюбопытствовал Николай. — Поди, она пыталась тебя очаровать и записать в свою армию безнадежных поклонников?

— Да и очаровывать не надо, — я решил немного подольститься к девушке. — Любой здравомыслящий мужчина нормальной ориентации по определению записан в ряды этой армии с самого начала полового созревания.

— Наглый врун, — припечатала меня Мезенцева. — Коль, он меня про Мару расспрашивал!

— А что Мара? — Нифонтов еще раз осмотрел подошву и на этот раз остался доволен результатом. — Сказки это. Фольклор в чистом виде. Призраки есть, гули есть, оборотни есть, упыри есть. Много кто есть. А вот чупакабры и старых богов нет. Все про них говорят, все про них слышали, но никто никогда их не видел. Саш, помнишь старую кошелку из твоей Лозовки? Ту, что тебя в лесу чуть не выпотрошила?

— Что значит — «помнишь»? — даже удивился я. — Мы с ней третьего дня даже раскланялись, когда я уезжал в Москву.

— Вот даже она их наверняка не видела, хотя лет ей как ворону, — назидательно произнес оперативник. — Так что не забивай себе голову разной ерундой. Все, поехали.

— По-моему, еще пахнет — заявила Евгения, даже не приближаясь к Николаю.

— Можешь вызвать себе такси, — предложил ей он. — Или своим ходом домой добирайся. Пешие прогулки очень полезны для укрепления сердечной мышцы. Саш, давай, лезь в машину, чего ждешь?

Над Москвой стояла ночь, МКАД наконец-то более-менее опустел, потому до моего дома добрались мы быстро.

— На чай напрашиваться не станем, — около подъезда сообщил мне Нифонтов. — Все понимаю, время позднее.

— И очень хорошо, — согласился с ним я. — Причем даже невежливым не боюсь показаться. Правда — устал я что-то. А в понедельник уже на службу идти.

— Спасибо тебе, — протянул мне руку оперативник. — Очень помог, серьезно. Без тебя мы бы этого красавца не разговорили, и результат был бы нулевой.

— Не согласен, — возразил я, и пожал его ладонь. — Убийства все равно прекратились бы.

— Но мы бы про это не знали, — пояснил Николай. — И ждали новых. Но самое главное даже не это. Теперь мы в курсе, что в городе появился некто, кто продает магические формулы обычным людям. Причем не какие-нибудь заговоры или привороты, а очень скверные и опасные заклинания. И у нас есть ниточка, за которую можно подергать. Благодаря тебе есть.

— Саша хороший, — не стал оспаривать его слова я. — Ну все, был рад повидаться. Пока!

— Увидимся, — то ли обнадежил, то ли пригрозил мне он. А контрольный в голову произвела Евгения, добавив от себя: — Мы теперь как ниточка с иголочкой! Чмоки-чмоки!

Машина мигнула бортовыми огнями и отбыла.

— Чмоки-чмоки, — пробормотал я. — Хорошо, что Фарида еще на вахту не заступила вместе со своей метелкой. Устроила бы мне она за эти «чмоки-чмоки». «У тебе жена беременный, а ты с какая-то мочалка рыжая по ночам шляешься!».

Бормоча всю эту чушь и непрерывно зевая, я добрел до лифта, доехал на нем до своего этажа, и вот там-то с меня сон и слетел. Как только я вышел из кабины на лестничную клетку, так сразу это и случилось.

Что, впрочем, неудивительно. Там я узрел картину, которая могла прийти в голову только очень давно и сильно пьющему человеку. Ну или художнику-авангардисту, который, впрочем, от первой названной мной категории не сильно и отличается.