Ночные маски - Роберт Энтони Сальваторе Страница 24

Он стоит в освещенной комнате – возможно, в гостиной башни Белизариуса, сжимая в руке бьющееся сердце. Поверженный минотавр лежит у его ног, и все ближайшие друзья, Даника и братья-дворфы, стоят тут же, смеясь дико, безудержно.

Кэддерли тоже присоединяется к веселью, но тут же понимает, что друзья его совсем не смеются. Совсем наоборот, они рыдают, огромные слезы текут по их щекам и застывают неподвижными каплями на полу. Он не понимает, в чем дело.

Происходящее кажется лишенным смысла. Кэддерли чувствует, что вся эта сцена выходит за рамки разумного. Он ощущает, как теплая кровь бежит по его руке, пропитывая накидку. Но ведь в случае с волшебником-минотавром и призрачным лабиринтом никакая кровь не текла! Медленно и опасливо молодой жрец опускает взгляд.

Минотавр уже вовсе не минотавр. Но он и не исчезает, как подобает наваждению, вопреки ожиданиям Кэддерли. Это Эйвери – Кэддерли знает, что это наставник, хотя и не может видеть лица человека, лежащего на спине, широко раскинув по столу руки. Его грудная клетка безжалостно вскрыта.

Кэддерли держит в руках бьющееся сердце Эйвери. Он пытается вскрикнуть и не может. Затем он слышит, как врывается нарастающий шум. Он по-прежнему беззвучно кричит.

Юноша приподнялся и сел в кровати. Шум появился снова, более настойчиво, сопровождаемый голосом, который не мог оставить Кэддерли равнодушным. Наконец он отважился открыть глаза и вздохнул с облегчением, поняв, что находится в своей комнате и что все увиденное – лишь новый ужасный сон.

– Кэддерли, ты здесь?

Волшебник понял, что это ему не снится: требовательный по-отечески голос нельзя было спутать ни с чьим другим. Он снова закрыл глаза, стараясь притвориться, что либо его, либо Эйвери здесь нет. Но стук в дверь не прекращался.

– Кэддерли, да открой же!

«Интересно, который сейчас час?» – подумал волшебник. Луна стояла еще высоко, хотя и прошла зенит: ее прямые лучи не проникали в восточное окно комнаты. Кэддерли, все еще не совсем проснувшись, с трудом вылез из кровати, одернул ночную рубашку и подошел к запертой двери.

– Кэддерли!

Он лязгнул затвором и уставился на жреца-наставника Эйвери. Из-за его широкого плеча, как всегда, выглядывал Кьеркан Руфо.

– Уже поздно, – пробурчал Кэддерли, запутавшись в своих чувствах и ощущая металлический привкус во рту.

Он не мог спокойно смотреть на Эйвери, не в силах отделаться от горького образа из сновидения, ясно стоявшего перед его взором. Глядя на этого человека, он отчетливо чувствовал, как стекает по руке капля за каплей теплая кровь. Неосознанно он попытался вытереть руку подолом ночной рубашки.

– Вот оно как, – ответил Эйвери, чем-то смущенный. – Но я думал, ты рад узнать, что мы с Кьерканом прибыли в город. Мы остановились в этой гостинице, через четыре двери от тебя – за лестницей.

Грузный наставник указал туда взглядом, и в выражении его лица ясно читалось приглашение в гости. Кэддерли лишь кивнул и снова поежился, когда еще одна капля воображаемой крови пробежала вниз по руке. Эйвери тут же заметил странное выражение лица ученика.

– Случилось что-то плохое? – спросил он с сочувствием.

– Ничего, – кратко ответил Кэддерли. Он тут же смягчился, догадываясь, что его ледяное спокойствие может вызвать дальнейшие расспросы. – Я просто спал. Вы меня разбудили…

– Прошу прощения, – сказал Эйвери, изо всех сил стараясь скрыть волнение, – но ведь сейчас ты уже проснулся?

При этих словах наставник шагнул вперед, будто вознамерившись войти в комнату. Кэ-дерли в ответ сделал такое движение, словно намеревался захлопнуть дверь.

– Вообще-то я собираюсь заснуть опять, – холодно промолвил он.

Эйвери отступил назад и впервые со времени появления в гостинице окинул Кэддерли чуть менее сочувственным взглядом своих добрых глаз, окаймленных густыми ресницами.

– Ты все еще упрямишься? – сухо спросил Эйвери. – Ты встал на опасную дорогу, мой юный ученик. Твое отсутствие в Библиотеке может получить огласку. Декан Тобикус пока что готов позволить тебе восстановить все пропущенные лекции и семинары.

– Хотя я не просил его об этом.

– Если ты станешь продолжать в этом духе, – предупредил Эйвери, причем в его голосе послышалось раздражение резкими словами Кэддерли, – то с орденом тебе придется проститься. Я не уверен, что даже добряк Тобикус закроет глаза на все твои отступления от правил Денира.

– А что вы знаете о Денире? – спросил Кэддерли. В это мгновение ему снова привиделся Эйвери, безжизненно лежащий на столе. Но жрец отбросил страшную мысль прочь, вновь почувствовав, как сильно любит этого человека, ставшего ему приемным отцом. – И почему вы обо мне печетесь? Разве не вы назвали меня Посланцем Небес? – ехидно спросил Кэддерли, намекая на орден изобретательных священников, которые творили чудеса бессознательно, не вдумываясь в то, какие силы руководят их поступками.