Ночь на хуторе близ Диканьки - Андрей Белянин Страница 24

Кузнец побледнел, чуть не подавился колбасой, скосил глаза налево и вниз, после чего быстро топнул по чему-то сапогом.

– Мя-у-а-у-у!!! – взвился под потолок несчастный белый кот, с воплем вылетев из-под стола, метнулся в сени и едва не вышиб лбом дверь.

– Это не тот хвост, – холодно вздохнул молодой гимназист. – Тот, что серый, с кисточкой, от тебя справа.

Вакула яростно повращал желваками и с ещё большей силой опустил на пол уже правый сапог. Вой раздался такой, что со стола спрыгнула вся посуда, скатерть с головой накрыла Николя, а кузнеца отшвырнуло к стенке вместе со скамьёй!

– Ять, ять, ять! – Носящегося по горнице чёрта словно бы заклинило на одной забытой букве русского алфавита.

Пока нечистый наматывал круги, друзья кое-как смогли встать на ноги.

Николя с уважением показал другу большой палец в манере римских цезарей на гладиаторских боях в Колизее. Скромный кузнец смущённо поклонился, уж кто-кто, а он давно мечтал дать тайному полюбовнику своей мамочки хорошего тумака.

– Я ж вам, православно-ушибленным на всю голову, мстить буду-у! – на последней истерической ноте пообещал рогатый, исчезая привычным ему способом через печную трубу.

– Теперь видел? Убедился?

– Да, – кивнул кузнец, ставя скамью на место и собственноручно доставая ту бутыль, которую недавно убрала прекрасная Солоха. – Може, за то стоит выпить?

– Не уверен. То есть себе, конечно, наливай, а я не буду.

– Та шо ж я, дурень який, в одиночку пить? – Подумав, кузнец поставил самогон обратно. – А пийдем-ка лучше в шинок, може, и перехватим там того Байстрюка? Нехай вин напишет нам бумагу, шо моя маменька не ведьма.

– Угу. Только мы её ночью на метле видели, когда она звёзды воровала, и чёрта второй раз в её хате ловим.

– Та тю!

– Да и, честно говоря, тётя же волноваться будет.

– Шо вы такой нудный, паныч…

– Ладно, ладно, идем. Без обид?

– А то ж! Якие обиды могут быть меж настоящими товарищами?

На этом герои наши пожали друг другу руки и, оставляя полный разгром в хате, вышли во двор. Им даже удалось путём необыкновенно ловкого, в чём-то даже суворовского, манёвра (спрятавшись за овином) избежать встречи с возвращающейся Солохой и уже практически бежать под далёкий заполошный крик:

– А що це таке було у мене в хате?! Ох вы, нищеброди, голодранци, поганци, бисово семя, клятые ляхи, щоб вам зпьяну не довелося вилкою поймать солёный грибочек у миске, закусить! Щоб вам пусто было, щоб я на ваших могилах горилку пила з цыганским хором, щоб…

Николя в очередной раз отметил себе, что искусство ругаться достигло на Украине куда больших высот в разнообразии и столь непостижимых вершин в метафорах, что во всей необъятной Российской империи равных им просто нет! Много в чём иные российские да и иноземные народы способны были бы просветить нашу дивную родину, однако же в плане меткости ругательств нехай они у нас в Диканьке обучаются!

Вакула и Николя добрались до шинка под всё более и более приглушаемый расстоянием эмоциональный монолог великолепной Солохи. Сколь же чудесное заведение, право слово. Где ещё русскому человеку искать утешения и понимания? Центральная часть России изобилует для этой цели кабаками да трактирами, а у нас в Малороссии исключительно шинки! И ежели правду говорят, что истина в вине, так в наших краях правда жизни скорее пребывает в горилке, где-то на дне бутылки, промежду донышком и плавающим красным перчиком.

– Главное, чтобы этот рогатый запорожец был там.

– Та я думаю, шо и сама шинкарка, ежели она, прости её господи, всё едино приходится какой-никакой, а роднёй чёрту, так кому, как не ей, знать к нему дорогу?

– Ты прав. Один раз встретив Байстрюка, его уже никогда не забудешь. Она точно с ним знакома! И, быть может, не только как продавщица спиртного.

– Думаете, шо они ще и… – Вакула выразительно потёр указательные пальцы друг о друга.

– Нет, конечно! Фу-фу! Я практически уверен, что тётка платит дань Байстрюку информацией об особо пьющих козаках, о всех сельских сплетнях, о тех, кому срочно нужны деньги и кто готов (чтоб его!) продать душу свою чёрту за всякие обещания.

Каковые, как вы все, надеюсь, знаете, обращены к безбедной жизни в мире сём, за что готовы платить непрекращаемыми муками в мире ином! А как вы хотели? Уж коли продал душу, так забудь о жизни вечной. Быть может, для кого Господь и слишком строг, но оцените ваши права и свободу личного выбора…

– Може, вы и правы, паныч Николя, а тока мне всё едино непонятно. Ну нехай мать моя с нечистым дружбу водит…

– Гипотетически.

– То исть?

– Научный термин. Значит, это пока не факт.

– Та язык об него сломаешь, но тока при сём том непонятно, а шо ж моя маменька с того знакомства имеет?

– Э-э, одна неприличная мысль у меня есть, – несколько смутился гимназист, но развивать не стал, поскольку кузнец молча сунул другу кулак под нос. Не то чтоб Вакула всерьёз намеревался с чего-нибудь там разбивать хорошему человеку нюхальник, это так, для порядку, у мужчин оно принято.

– Тогда не знаю…

– От и я о том же…

На самом-то деле вопрос был непростой и, более того, очень даже серьёзный. Ибо общеизвестно, что нечистый никому никогда и никаких услуг даром не оказывает, а ведьмы в этом плане (тем паче наши ведьмы, украинские!) любого чёрта за пояс заткнут и по лысине пришлёпнут.

Ну не будет благородная пани Солоха, крутящая цирковые пируэты на метле, без всякой компенсации рогатому всякие полезные ему нужности сдавать. А стало быть, ещё предстоит выяснить, кто кого держит на крючке – чёрт Солоху или наоборот?

Шинок был открыт несмотря на ранний час. Тощая хозяйка как раз протирала грязным полотенцем окна. Из печной трубы уже валил сиреневый дымок, в воздухе разносился аромат свежеиспечённого хлеба и вроде как даже жаренной на сковороде курицы.

Недаром, конечно, хвалят баб наших малороссийских за их кулинарные дарования, но тут уж, по совести говоря, какая дура не приготовит, ежели продукты есть? А вот хитрые еврейки, особливо те, что содержат питейные заведения, из самой костлявой щуки такую отменную рыбу-фиш сотворяют да такое печенье сахарное в виде ушек, что и сам пан голова под горилку с перцем откушать не погнушается! Это ж какой талант сему народу даден, слов нет, зависть одна, почёт и уважение…

– Ой вей, глядите, добры люди, кто к нам пожаловал, хотя еще совсем так рано, но как же я вся вам рада! Деньги покажите сперва!

– И вам день добрый, – ответно поклонился Вакула, вежливо, но без заигрываний, как в наших московских кабаках. – Желаемо выпить чаю, може, и кофей турецкий сыщется, ну и пироги там, бублики, баранки какие, что ещё там у вашего библейского народа водится. Гроши есть!