Последняя надежда - Владимир Клепилин Страница 24

Отступали эльфы в полном беспорядке, отгороженные огненной стеной от неизвестного им врага, который не намеревался останавливаться, но медленно, с упорством, приближался к огненному препятствию. Выбившиеся из сил, эльфы то и дело на долю мгновения останавливались, чтобы перевести дыхание, и отправлялись дальше в путь, чтобы исполнить предначертанное. Женщина, воссоздав свое тело при помощи запредельной магии отторжения плоти, шаг за шагом становилась все ближе к отступающим эльфам. Её скорость движения увеличивалась за счет новых сил, черпаемых из восстановленной плоти, потому как магическая составляющая, из которой были воссозданы её жилы и кости, давала неисчерпаемую энергию. Убегающие же, кое-как восстановив в себе силы при помощи жрецов, старались замести свои следы, использовав магию, чтобы сбить опасного врага со своего пути. Странное существо в женском обличье и не подумало сменить свой курс следования, и шла точно по выверенному маршруту эльфов, не уступая им в быстроте шага. В древних эльфийских анналах было упоминание о древних величественных червях Сумеречной зоны, которые пожирали захороненные тела, недостойные воскрешения. Но, чтобы эти черви могли порождать других созданий, умирая, никто не знал. Что-то странное творилось в этом мире: сначала была могучая ведьма с мужем на спине, убить которую смог только царь саламандр, теперь же появился еще и червь с ведьмой, открывшей портал из мира Илата. С момента побега от загадочной женщины прошло уже два дня, но дозорные эльфов, отправляемые в разведку, подтверждали, что существо бредет за ними, не отставая. Магический вихрь, использованный эльфами, отнял у них все силы. На восстановление новых сил им требовалось время отдыха, которого у них не было. Постоянный бег от врага не позволял им восстановить свои магические резервы для нового боя, поэтому приходилось хитрить в попытке ускользнуть от преследующего их врага.

На третий день пути, высланные вперед дозорные, наткнулись на бредущую по замшелым оврагам ведьму, открывшую портал. Она же, почуяв врага, не подала виду и, старательно обходя каменные валуны, быстрым шагом стала подниматься наверх оврага. Эльфы держали нейтральную позицию в отношении ведьмы и странной женщины, преследующей их, чтобы ни в коем случае не спровоцировать бой на два фронта. Ведьма, поднявшись наверх холма, немного приостановилась, перевела дыхание, и продолжила свой путь к открывающемуся перед ней входу в мрачное ущелье пещеры, внутри которой клокотали магматические озера. Войдя в пещеру, глазам ведьмы открылось огромное каменное плато, с разбросанными вокруг гнилостными останками. С первого взгляда она поняла, что здесь когда-то вели страшный бой, без права на поражение, потому как такое скопление магии витало в воздухе, что не почувствовать её было выше понимания даже для ведьмы. Продвигаясь вдоль останков разбросанных тел, ведьма приближалась к текущей лаве, что спадала вниз бурным потоком с каменных стен и, вспениваясь внизу котлована, обжигала своей свирепостью внутренние стены. Посмотрев в сторону, ведьма заметила странные осколки и постамент большой статуи, что некогда стоял на том месте. Проделав пассы руками, и призвав магический прием познания, стало понятно, что дело касалось таинственного артефакта, несущего в себе огромную силу, способную разрушать миры, или создавать новые. Но, разрушенный постамент говорил еще об одном странном предмете, не поддающемся опознанию, что вдвойне удивляло пришедшую.

Ведьма замерла, втянула ноздрями горячий воздух огромной пещеры и, сжав от накатившей на неё ярости кулаки, завершила заклинание познания. В спешке она стала оглядывать валявшиеся останки тел, в надежде найти то, что её так беспощадно тянуло сюда. Она чувствовала, что к пещере приближается нечто опасное, но это были не эльфы, которых она встретила по дороге. Бегло оглядев залу, ведьма обратила внимание на ссохшиеся останки, валявшиеся на каменных плитах. Лежащее мертвое тело было разрублено надвое и, присосавшись к нему, лежал странный труп, держа в руке кинжал. Этот труп уже давно не подавал признаков жизни, впившись зубами в руку разрубленной части тела. Ведьма скорым замахом своего запястья сотворила заклятье скрытого поиска, и её глазам открылось самое отвратительное, что она могла увидеть: труп, присосавшийся к мертвой руке зубами, тонкой струйкой высасывал остатки магических флюидов из разрубленного тела. Весь обожженный, не способный к собственному передвижению, почти разложившийся, он как грудной ребеночек впился своими энергетическими фибрами в магический сок своей матери, пытаясь выжить. Это могла понять только ведьма, и то, что она увидела и поняла, до глубины души тронуло её и задело за живое сердце, способное, как оказалось, любить. Эти два трупа не могли жить один без другого и, если мертвое тело отделить от кормящей руки, оно тут же рассыпалось бы в пыль, потеряв всю свою ценность. Ведьма уже не обращала внимание на своё чутьё, говорящее ей о приближающейся опасности, она была полностью поглощена увиденным и старалась использовать это на своё благо, но знаний, как оказалось, не хватало. Ведьма положилась на свои инстинкты, подсказывающие, что ей нужно делать и, согнувшись над трупом, разрезала свои жилы на руке клинком, что был в руке обожженного адским пламенем. Живой поток крови, совместно с наложенным заклятьем, заставляющим примешивать к вытекающей крови магическую энергию, бурным потоком ударил в рот лежащему окоченевшему мертвому телу. Постепенно просачиваясь во внутренние органы и ткани, кровь давала мертвецу жизненную силу, вытягивающую его из лап смерти, которая все ближе подбиралась к нему.

Рука мертвеца разжалась, и кисть выпустила из своих объятий меч, что служил соединяющим звеном между двумя родственными телами. Кровь завораживала, и мертвец не в состоянии был отказаться от столь щедрой трапезы, преподнесенной ему прямо ко рту. Ведьме пришлось применить новое заклинание, которое ускоряло восстановление в её теле крови, выпиваемой трупом. В глазах у неё поплыло и, опершись на руку, ведьма стояла до тех пор, пока не почувствовала, что нужна тому, кого кормила. Тело мертвеца начало набухать, обожженные участки всего тела покрывала обновленная мертвенная кожа, способная держать его ссохшиеся ткани тела в нужном положении, жилы укрепились, и он судорожно повернул голову. В глазах ведьмы стояли слезы, будто она достигла того, чего многие годы так желала. Она не понимала для чего это ей нужно, но точно знала, что необходимо делать. Встав на колени и согнувшись, ведьма приподняла восстанавливающийся труп и прижала к своей груди. Выгнившие глаза мертвеца смотрели с сожалением, если можно так сказать, на труп своей жены. Затем он посмотрел на кинжал, валявшийся рядом. Ведьма, схватив кинжал, поднесла его к своему лицу, осмотрела с ненавистью и, произнеся заклинание разлучения, бросила клинок в лавовый поток. Достигнув лавы, клинок обуглился, зашипел и медленно стал таять. Мертвец же, как почувствовала ведьма, испытал неимоверное облегчение и, увидев на её лице знак одобрения и мерзкой улыбки, стал разрывать на ней кожу живота. Руки и ноги мертвеца рвали тело ведьмы, вспарывая плоть на груди и внизу живота. Его пальцы рук и ног медленно залезали ей под кожный покров и, углубляясь внутрь, охватывали изнутри её тело. Руки, обхватив ведьму изнутри с области спины, раздвинули её грудную клетку, сломав центральную кость грудины. Раздвинув кости с левой стороны, у самого сердца, труп оскалил свою пасть, открыл рот как можно шире и, разрывая мышечную ткань, стал подбираться к самому сердцу, заглатывая его. Ведьма кричала так, что со стен падали камни, и, обрушиваясь вниз, поглощались потоком лавы. Полностью завершив своё странное действо, ведьма, все еще находясь в ужасе от содеянного, закрепляла свою разорванную кожу на новом мертвом трупе, что прижился в её внутренностях.