На лезвии Судьбы - Мария Эм Страница 24

Схватиться руками за голову – еще не значит взяться за ум

Проснулась я раньше всех, когда рассвет только-только начал подкрашивать небо теплым светом. Всю ночь мне снились кошмары: то я убегала от упырей, то они от меня, потом появился демон, почему-то с лицом Марфы, и погнал меня копать огород. Дальше смотреть этот бред не было никакого желания, поэтому я поднялась с лежака и решила немного прогуляться. Полянка, на которой мы расположились на ночлег, была скорее прогалиной локтей двадцать в ширину, со всех сторон окруженная стеной из елей и сосен. Летели мы вчера недолго, значит, деревня где-то поблизости. Беглый осмотр окрестностей не выявил ни источников воды, ни еды (белки, муравьи и мелкая нежить не в счет). Когда я вернулась в лагерь, Кира уже проснулся.

– Где тебя носило, – поинтересовался он, сладко позевывая. – Я проснулся, тебя нет. Решил уж было, что мою хозяюшку опять есть собираются.

– Да так, прогулялась не много. А есть ведь на самом деле нечего.

– Ну конечно, никто же не догадался чего-нибудь из деревни свистнуть, – проворчал конь.

– Вот этим-то мы с тобой сейчас и займемся, – мрачно пообещала я, доставая из сумки клинок и цепляя ножны к поясу. Учитывая то, что пользоваться данным оружием я особо не умела, на всякий случай подобрала здоровенную дубину, после чего со спокойной совестью углубилась в лес. Перед лежаком я предусмотрительно написала на земле «Ушла в лес, вернусь нескоро» для друзей, чтобы не переживали.

– Ты сбрендила! Куда ты опять лезешь? И так вчера еле шкуры спасли! А я с самого начала предупреждал, что мне это все не нравится, – продолжал фырчать Кира.

– Если боишься, не ходи, – отрезала я.

– Я не боюсь, я осторожничаю, – сказал конь, бодро шагая рядом со мной. – Да и куда я тебя одну отпущу?! Вот только мы не в ту сторону идем, – ехидно добавил он.

– Тогда укажи нужное направление.

– Разве что волшебным пинком. Садись, давай, а то до вечера плутать будешь.

Я послушно влезла (с третьей попытки) ему на спину и мы полетели в сторону деревни за компенсацией морального ущерба.

Деревня казалась вымершей, но трупы с площади уже убрали, значит, кто-то в живых все-таки остался. Мы с Кирой единогласно решили пошарить по домам, но не разделяться.

– А где ты был, пока нас держали в застенках? – наконец-то спросила я коня, попутно обшаривая шкафы в первой попавшейся на пути избе. Мне на радость, там отыскался милый дамский походный костюмчик как раз почти моего размера. Откуда он там взялся, даже думать не хотелось, поэтому я быстренько в него перелезла, благо, что он приятно пах мылом и казался почти не ношенным.

– Следил за деревней, – начал рассказ коник. – Когда твое бесчувственное тело вынесли и бросили в подвал, у меня душа в пятки ушла от страха. Затем они пришли за мной. Наверное, это обычай такой – перед торжественным съедением жертвы не менее торжественно съесть ее коня. Не тут-то было. Сначала я попытался объяснить им, что они в корне неправы. Гаврики слегка опешили от моих эпитетов, но быстро пришли в себя и взялись за дубины. Впрочем, это их не спасло. Несколько метких ударов копытами мигом угомонили оголодавшее население. Навечно. Хорошо еще, что на безоружного коня их немного пошло, штук пять.

– Миленький мой, я в тебе даже не сомневалась!

– А потом я сгонял за твоими манатками – ты же их вечно разбрасываешь где ни попадя – и огородами, чтобы не светиться, дал деру в лес. Нашел ту полянку, припрятал твою сумочку и вернулся в деревню. Подобраться близко к дому, где вас держали, мне не удалось, но кое-что я смог хотя бы расслышать. Судя по разговорам, сидела ты там не с упырями, а с такими же бедолагами, поэтому пока была в относительной безопасности. Долго в деревне находиться было опасно, поэтому я сидел в засаде неподалеку, улетая на пару часов, на полянку поспать.

– Никакого толкового плана по твоему освобождения мне в голову не приходило, поэтому и решил действовать по обстоятельствам. Не вечно же тебя там держать собирались. У подвала постоянно кто-то дежурил, и единственный способ тебя вытащить был дождаться того момента, когда вас все-таки выведут оттуда. Наконец, настала эта ночь, вас выволокли и привязали к столбу. Я сгонял за манатками, потому что если бы пришлось драпать, то делать это надо было быстро и далеко. Потом кружил над площадью, ожидая подходящего момента. Честно говоря, я уже хотел спикировать вниз, прибить, кого успею и пасть геройской смертью у твоих ног, но со спасением ты меня опередила. Лететь далеко с такой ношей я не мог, поэтому логично рассудил, что после таких потерь упыри вряд ли захотят продолжить общение с нами, и принес вас на эту полянку. Дальше ты сама все знаешь, – гордо закончил конь.

– Кира, ты… ты… – на глаза сами собой навернулись слезы, у меня просто не было слов.

– Да ладно, – попытался успокоить меня он, – главное, что все живы.

– Ты самый лучший друг на свете!

– Приятно слышать. Давай, пошли в другой дом, этот пуст, как барабан.

И мы продолжили наше шествие. Аборигенов не было видно, наверное, пошли хоронить мертвых, или сжигать, или есть, не знаю уж, какие у них обычаи. На третьем доме нам повезло на картошку, на пятом на огурцы, помидоры и кабачки, а в корчме мы нашли в хладном чулане мясо, подвешенное к крюкам в потолке. Взяли только тройку кур, поскольку относительно них не возникало вопросов, чье же это мясо. Всю добычу я завязала в скатерти и закинула Кире на спину. Два добросовестно конфискованных ведра с водой, связанных веревкой, я также доверила нести коню. На выходе из деревни нам встретилась жиденькая похоронная процессия с лопатами (значит, все-таки хоронят). Увидев нас – я лохматая, с дубиной, Кира злой с тюками – они быстренько побросали лопаты и бросились врассыпную. Парочку я все же успела уработать по башке, так, для морального удовлетворения, еще нескольких, из тех же побуждений, Кира.