Люби и властвуй - Александр Зорич Страница 24

Никто, кроме Сиятельного князя и гнорра, не знал точно обо всем, что кроется за фасадом Свода, сложенным из ослепительно белого греоверда. Этот огромный лабиринт, имеющий девять надземных, три (или четыре ― Эгин точно не знал) купольных и, по меньшей мере, четыре (или пять? или семь? ― Эгин не знал и подавно) подземных яруса, этот спрут, распустивший подо всей центральной частью Пиннарина сложную сеть туннелей и потайных ходов, этот рукотворный утес, противостоящий злу вот уже сто девятнадцать лет, был воистину непостижим, как непостижимы луна и звезды на небесных хрусталях. По крайней мере, так внушали офицерам Свода их наставники.

Площадь Шета оке Лагина была окружена Красным Кольцом ― самой престижной улицей Пиннарина, застроенной роскошными четырехэтажными особняками с фонтанами, башнями, оранжереями и прочей дорогой роскошью, которая местами уже успела изрядно обветшать. Все дома на Красном Кольце так или иначе находились под наблюдением Опоры Единства. Среди этих домов были как личные особняки всяких высокопоставленных вельмож из Совета Шестидесяти, крупных военных чинов и корабельных магнатов, так и обычные доходные дома наподобие того, в котором снимал квартиру Эгин. Ну и, конечно, на Красном Кольце располагались самые разные Дома. Внутренний, Морской, Иноземный, Почтовый, Недр и Угодий… И все они, все без исключения, были связаны со зданием Свода Равновесия подземными ходами разного качества и назначения.

Эгину, а точнее, Атену оке Гонауту, нужен был, разумеется, именно Иноземный Дом.

Подземные ходы охранялись офицерами Опоры Единства. Каждый офицер ― обычно эрм-саванн ― знал в лицо всех, допущенных к проходу через данный туннель. Эти офицеры были либо сумасшедшими добровольцами, либо карьеристами (год службы под землей шел за два на поверхности), либо совершившими служебный проступок. Последних было большинство. Эгин точно не знал, но ходили слухи, что они уже никогда не возвращаются в большой мир. Хотя их и кормят соответствующими обещаниями аррумы Опоры Единства.

– Стой! Назови себя! ― таков был гулкий запрос через переговорную трубу.

По ту сторону хитрой двери, литой из полупрозрачного стеклоподобного материала (Эгин не знал, что в древности он назывался лунным, или Хуммеровым стеклом), внутри которого для надежности был частый железный скелет, расплывался и колебался силуэт человека с мечом наголо. Помимо того, что Хуммерово стекло было прочно, как сталь, оно имело удивительную одностороннюю прозрачность. Эгин не мог толком разглядеть собеседника, а тот видел Эгина прекрасно.

Туннель, через который обычно проникал в Свод Равновесия Эгин, охранялся как раз добровольцем. Он прекрасно знал всех, допущенных к этому туннелю, в лицо (это входило в круг его обязанностей) и все-таки никогда не отступал от формальной процедуры.

В общем-то, правильно делал ― ведь Эгин мог и донести.

– Эгин, эрм… рах-саванн Опоры Вещей.

– Рах-саванн? ― в голосе офицера-охранника послышалось легкое недоверие.

– Я получил повышение только позавчера. Возможно, вам еще не успели обновить списки, ― пожал плечами Эгин.

Что-то зашуршало.

– Нет, успели, ― голос офицера чуть подобрел. ― Поздравляю, рах-саванн. Проходите.

Дверь повернулась вокруг своей оси, открывая два совершенно одинаковых с виду прохода. Тут крылась простая, но очень жестокая ловушка. Только правый, только правый проход! Если сегодня четный день месяца, значит, проход ― правый. Если нечетный ― значит, левый! Это вдалбливали каждому офицеру, допущенному к туннелю, по сто раз. Того, кто забывал об этом и в четный день месяца проходил через левый проход, ждал любой сюрприз. Иногда ― просто ведро помоев на голову. Иногда ― молниеносный удар меча офицера-охранника. Иногда ― понижение в звании. Это уже зависело от указаний, измысленных на эту неделю гнорром. Потому что офицер Свода должен быть предельно внимателен всегда и везде. Даже в собственной вотчине. Так говорили наставники.

Несмотря на это, Эгин никогда не мог понять, какой смысл в такой абсурдной и жестокой игре. Несколько раз они с Иланафом пытались придумать сколько-нибудь убедительное оправдание ей, но всякий раз заключали, что никакого смысла нет. И они были правы.

Внутренние помещения Свода Равновесия весьма запутанно делились по принадлежности к Опорам. Туннель Эгина открывался в участок второго подземного яруса, принадлежащий Опоре Вещей. Его кабинет, равно как и кабинет Норо, находился на третьем надземном ярусе. Эгин дошел до конца гулкого коридора с вечно запертыми дверьми (что находится за ними, ему было даже страшно помыслить) и ступил в клеть подъемника. Эгин достал ключ, за утерю которого ему грозила смертная казнь, открыл дверку, под которой покоилась полированная металлическая пластина, и вывел на ней пальцем свое имя. Мелодично звякнули колокольцы, и вознесение Эгина неспешно началось. Эгин не знал, как работает подъемник и, в особенности, как эта Проклятая машина по его имени, начертанном на обычной с виду железяке, распознает необходимый ярус. Но раз уж так происходит ― значит, так надо. В конце концов, подумаешь ― искусно измененное железо!

Подъемник прополз мимо коридоров чужих ярусов, завешенных черными портьерами или перекрытых дверями разной толщины и надежности. Сходить здесь Эгину строжайше воспрещалось. Да он и не хотел. Не собирался.

Плечо болело невыносимо. Все тело Эгина рвалось в не очень-то добрые, но целительные руки Знахаря. Но к тому не попасть, не отчитавшись перед Норо и не получив от него соответствующего разового пропуска.

– Рах-саванн Эгин прибыл из отпуска в ваше распоряжение, аррум! ― по возможности браво отрапортовал Эгин.

– Рад видеть тебя, рах-саванн, ― улыбнулся Норо. ― Но, похоже, отпуск не пошел тебе на пользу. Ты очень, очень бледен.

От внимания Эгина не ускользнул свежий ледок, притаившийся в глубине черных глаз Норо, но делать было нечего. Оставалось игнорировать настроение своего начальника и пускаться с места в карьер.

– Да, аррум. Отпуск не тюшел мне на пользу, ― твердо кивнул Эгин. ― И в свете этого я имею к вам дело безотлагательной срочности.

Зная, что этого все равно не избежать, Эгин стал расстегивать рубаху, продолжая говорить.

– Вчера, возвращаясь с дружеской вечеринки у Иланафа, я встретил девушку, которая отрекомендовалась как Овель исс Тамай и попросила сопроводить ее к Северным воротам. Трое, о которых мне известно, что они являются наемниками Хорта оке Тамая, совершили на нас нападение посредством клинков и псов. В результате под угрозой смертельной опасности я был вынужден вскрыть и продемонстрировать Внутреннюю Секиру, поскольку Внешнею я, согласно предписаниям, оставил дома как находящийся в отпуске. После чего Овель исс Тамай осталась у меня ночевать. Проснувшись сегодня утром, я обнаружил, что Овель исчезла. Своих слуг я обнаружил мертвыми. Они были убиты при помощи «иглохвоста». Вкратце все.