Дети утренней звезды - Алексей Олейников Страница 24

Она максимально широко распахнула ясный взор. Пятьдесят багровых солнц вспыхнуло перед глазами, Дженни зажмурилась, да что толку – свет проходил сквозь веки. В каждом из алхимических тиглей сжался яростный клубок пламени, но не простого огня. Нет, это был пламень, меняющий самую суть материи.

«Лучше бы они атом расщепляли, – Дженни попятилась еще дальше. Там, на столе, творилось жуткое, противное природе действо, пламя камня вырывалось из тигля, свинец менял свою природу, Дженни чудилось, что она слышит дрожь материи, суть которой перестраивалась насильственным образом. Никто из ребят не видел, что незримое излучение философского камня пронизывало и их – насквозь, навылет, исподволь меняя, перекраивая что-то внутри их тел, их душ. Дженни поняла, что было странного в Фреймусе – эти алые искры в его огне жизни: они были связаны с пламенем алхимического горна. Трансмутация не творилась сама по себе – она была неотделима от адепта, который ее проводил.

«Надо смотреть не на фокус, а на фокусника, – вспомнила Дженни, глядя, как от Фреймуса тянется игла сосредоточенного света – четко в центр пластины – и как пламя камня обнимает эту иглу, сливается с ней, откликается на ее повеление. – Почему дед мне не сказал, что темники так умеют? Что он творит?!»

Она прижалась к стене, но и оттуда видела все в деталях – проклятый ясный взор не давал шанса упустить даже мелочи, не узнать подробностей этого ужаса: белое лицо Эжена, капелька пота, бегущая по виску Фреймуса, его плотно сжатые челюсти, закушенная губа Мэй, расширенные зрачки Виолетты, затаенное дыхание остальных. И одинаковое выражение лица, одно на всех: алчное, не верящее, торжествующее. Что же они делают, так же нельзя, так неправильно!

– Все… – глухо сказал Фреймус. Таймер щелкнул, автоматика тигля закрыла заслонку со звонким щелчком, и сгустившуюся тишину прорезал вопль Эжена Фламмеля:

– Золото! Это золото!!!

– Не может быть!

– Дайте мне!

– Руки убери!

– Подвиньтесь!

– Сам отойди…

«Надо подойти, – поняла Дженни, – иначе меня заподозрят…»

И всхлипнула. Она не хотела туда. Субстанция, которую они называли философским камнем, – ее не должно существовать, она немыслима, она невозможна! Это смерть, это распад, это хаос и тьма! – кричало все внутри нее. Беги, беги и не оглядывайся!

«Надо подойти, – Дженни шагнула вперед, еще и еще шаг. – Ради Калеба, ради Марко, ради всех. Я не буду открывать его. Просто встану рядом…»

– Золото! – Ее затрясли за плечи, ликующий Эжен проорал ей в лицо: – Ты понимаешь, чернявая?! Это же золото!

Он сунул ей под нос сверкающую пластину, Дженни отшатнулась – пальцы его были обагрены алым светом камня. Студенты как с ума сошли – кусок золота ходил по рукам, они хохотали, пробовали золото на зуб, обнимались, целовали его, и целовались друг с другом, и танцевали с пробирками с кислотой, проверяя металл на подлинность, кто-то завел песню, кто-то фотографировал золото на мобильный – пусть не ловит Сеть, в архиве останется, это же алхимическое золото, то самое, которое пытались добыть тысячу лет! Вот оно, в руках, его тяжесть сгибает пальцы, его тепло греет ладонь!

Пламя философского камня словно сорвало с них покровы, окунуло в единое море алого расплава, сдвинуло внутренние границы. Увидев невозможное преображение, они будто сами преобразились, оторвались от себя прежних, и нет уже пути назад. И посреди всей этой вакханалии, скрестив руки на груди, стоял Альберт Фреймус. Он был бледен, но озирал запавшими усталыми глазами своих студентов с чувством огромного удовлетворения.

– Вам понравилось?

– ДА! – восторженно выдохнул зал. Фреймус обвел их взглядом. Да, теперь они были его – трансмутация омыла их, как омывает кусок металла раствор сурьмы, готовя его к преображению. Теперь они будут внимать его словам, не рассуждая.

– Вам понравилось это? – колдун взвесил золотую пластину в руке. – 999-я проба. Золото сверхвысокой чистоты. Ровно пятьсот грамм. Сколько такой слиток будет стоить?

– Чуть больше шестнадцати тройских унций? – тут же прикинул Андрей Зорич. – Сверхчистым никто не торгует, но по нынешнему курсу… скажем, двадцать пять тысяч долларов. С учетом чистоты – около тридцати тысяч.

Альберт Фреймус улыбнулся. Подошел к большой реторте, открыл плотную крышку. Клуб едкого белого пара растекся под потолком.

– Это царская водка, – сообщил колдун и аккуратно опустил слиток.

Студенты вскочили со стульев со слитным воплем «нет!». Золотая пластина медленно таяла в растворе. Эжен с трудом сдерживался, чтобы не броситься вперед, – наверное, хотел голыми руками вытащить ее из кислоты. Юные темники потрясенно смотрели, как бесследно исчезает волшебное золото.

– Этот кусок металла меньше чем ничто, – веско сказал колдун. – Думаете, я хочу вас научить делать золото из свинца? Если так, то можете сейчас же отправляться домой – вы ничего не поняли. Я хочу научить вас извлекать золото вашего бытия из породы бессмысленного существования, которое вы зовете своей жизнью. Этот камень дался мне слишком высокой ценой, чтобы я доверил его глупцам! Мне нужна ваша вера, ваша воля, сама ваша суть – только из этого можно выковать настоящего адепта. Я создам из вас подобие ваших атамов, и вы вспорете дряблое брюхо этого старого мира!

Аудитория взорвалась ликующими воплями. Дженни слушала его вполуха, она поняла, что колдун хочет сделать, едва Фреймус открыл тигель, и теперь все его зажигательные речи проходили мимо ее сознания.

«Ты создаешь армию, – думала она, скользя взглядом по окнам – лишь бы не глядеть на тигли с камнями. – Хочешь взять детей, из них ведь легче всего выковать сторонников…»

Серебристая сетка мерцала в воздухе, оплетала стены. Барьер для духов. Если не получится его взломать, придется пробираться в особняк в физическом теле. А это значит столкнуться с перевертышами.

Дженни перевела взгляд на Фреймуса.

«Где же ты его спрятал? Где алкагест?»

* * *

Она шла последней, студенты покидали замок Шерворнов в смятенных чувствах. Кого-то тошнило, кого-то шатало, а Дженни глядела на серебристую сетку, выстилающую стены, потолок, пол. Это не краска и не металл, сияние как бы проистекало из самого вещества стен. Именно эта сеть не давала ей проникнуть в замок.

«Как это сделано? – думала Дженни. – И как это разрушить?»

Она задержалась в зале, притворилась совсем ослабевшей, брела еле-еле. Алхимический кейс держала на вытянутых руках, как можно дальше от себя. Могла бы – оставила бы там, внизу, но Фреймус распорядился никогда не оставлять кейсы без присмотра.

– Это ваше будущее, – провозгласил он. – Ваше оружие, которым вы будете добывать знания и с помощью которого будете состязаться друг с другом. Пятерка с пятеркой, пока я не найду лучших из лучших.

– Это… – он торжественно поднял тигель, – ваше величайшее сокровище. Берегите его, иначе вы проиграете. А лузеры мне не нужны.