Оружие Леса - Андрей Левицкий Страница 24

– Мы не казним людей, – сдержанно и не очень понятно сказал Зверовод и отвернулся, давая понять, что обсуждение темы закончено.

– Это хорошо, что не казните, – примирительно заметил Шутер. В отличие от Алины маленький дезертир, когда его накормили да еще и выделили телегу, чтоб не плюхать до Городища пешком, расслабился и теперь выглядел беззаботным. Не умеет долго тревожиться на одну тему – хорошо таким живется, легко. Я вот расслабиться никак не мог, хотя внешне и держался свободно, не дергался и улыбался, чтобы краевцы не подумали, будто жду от них чего-то плохого. На самом же деле я был настороже – еще как! Даже в плену у бравых парней майора Шульгина чувствовал себя как-то спокойнее, а тут не оставляло ощущение, что мы вляпались во что-то большое и серьезное, и главное, пока совершенно непонятное.

Что я точно уяснил: бойцы, сидящие на задке телеги, получили от Зверовода указание не проявлять враждебности и не тыкать нам под нос стволы, но держать оружие под рукой и, если мы попытаемся покинуть телегу или начнем качать права, взять под прицел.

Городище показалось неожиданно – дорога изогнулась было, огибая крутобокий холм, но потом вдруг вильнула и зачем-то пошла вверх по склону. На вершине холма мы проехали мимо дерева, в кроне которого я углядел хорошо прикрытое ветвями гнездо, где, по-моему, сидел снайпер. Потом внизу открылся вид на большое поселение.

Там были десятки домов, стоящих вразнобой, без плана и толку, да к тому же разномастных – от солидных бревенчатых построек в два этажа до каких-то невразумительных фанерных холобуд. К этому времени заметно потемнело, но ночь еще не наступила, и Городище раскинулась перед нами во всей красе. Множество крыш, забранных шифером или покрытых соломой, жестяных и дощатых, кривые улицы между ними, изгороди, огороды, сады… Огни почти не горели, людей на улицах было совсем мало.

– Что ж так тихо у вас? – спросил Шутер, вытягивая шею. Телега с пригорка покатила быстрее, нагоняя козлов, которые заблеяли и побежали. Возница навалился на торчащее из передка отесанное бревно, внизу заскрипело, скорость уменьшилась – надо же, у него там даже тормоз какой-то приспособлен.

– С наступлением темноты большинство наших сразу ложатся спать, а встают с рассветом, – пояснил Зверовод.

– А это что? – я показал на центр Городища, где была земляная площадка вроде той, на краю которой стоял трактир, только раза в три больше. Там торчали какие-то светлые столбы. – Что это вкопано?

– Вы все увидите, – сказал нач-волк. – Сейчас мы отведем вас в дом, где часто селят пришлых. Рядом, в Тереме, как его называют, живет Птаха. Он… – командир повел в воздухе рукой, – можно назвать его нашим старостой.

– А я слышала, у вас управляют старейшины, – заметил Алина. – Несколько людей, не один.

– Это так. Старейшин мы выбираем из уважаемых поселенцев. Но удобно, чтобы был кто-то, кто иногда может быстро принять решение. Сейчас таким человеком является Птаха, к тому же остальных старейшин нет в Городище, они ушли на дальнее камлание.

– Ну, ты как по писаному шпаришь, командир, – восхитился Шутер. – «Таким человеком является», «может быстро принять решение»… Слушай, а возьмешь меня в свой отряд? Я стрелять умею хорошо, повоевать успел… Что молчишь, не хочешь? Ну, еще перетрем насчет этого. Сейчас я вообще-то не о том, я хотел спросить: нам всем с твоим Птахой теперь говорить надо? А не поздно ли? Вон, ночь почти…

– Вы двое можете лечь спать, к Птахе я отведу только охотника. В конце концов, именно у него возник конфликт с Палачом, и когда тот завтра придет в Городище, эта проблема должна быть обсуждена и решена. Охотник, тебе лучше все рассказать Птахе…

– Командир, сколько тебе лет? – перебил я.

Специально сказал это резко, внезапно – чтоб сбить его с мысли, поглядеть на реакцию.

– Я… не помню… – он запнулся, поглядел на меня удивленно. Бойцы на задке телеги подняли головы, и Выдра бросил грозно:

– Что еще за вопросы такие? Ты чего к нему лезешь?! – он привстал, схватившись за «ТОЗ». Малый явно пылал желанием отомстить мне за унижение во дворе трактира, но Зверовод уже пришел в себя, сделал короткий жест, и боец плюхнулся обратно, хотя руку со ствола не убрал.

– Почему ты спросил об этом, охотник? – обратился ко мне нач-волк с обычным своим вежливым спокойствием.

Телега качнулась, когда склон закончился, козлы побежали медленнее. Я пожал плечами:

– Да так, любопытно стало. Значит, мне нужно поговорить с вашим старшим, объяснить ситуацию, что там у нас с Палачом вышло… и тогда он меня от Палача отмажет?

– Отмажет? – переспросил Зверовод. – А… да, так. Всего себя Палач посвятил Лесу, только Он хозяин ему. Птаха – единственный, кого Палач еще слушается. Поэтому приготовься рассказать все, чтобы наш староста поверил тебе. Птаха правду чует.

* * *

Ну уж нет, рассказывать все я не собирался. Ни про тоник, ни про события в старой шахте незачем этому Птахе знать. Так я подумал, когда меня ввели в дом, который местные называли Теремом. Легенду начал обдумывать еще по дороге с холма, и когда мы въехали в Городище, она была уже готова.

В Терем меня привели Зверовод с молодым бойцом, Овсянкой, в то время как Выдра и двое краевцев, встретившие нас у дверей, пошли с Алиной и Шутером в соседний дом, который был поменьше и попроще. А Терем оказался ничего себе хороминой – по сути, даже трех-, а не двухэтажной, то есть с высоким чердаком под двускатной крышей, и с резными ставнями, на которых были всякие узоры в виде веток и листьев. На затянутой мхом крыше росли грибы, этакая россыпь серых поганок с темными пятнами на шляпках. Да и по всему Городищу растительности – причем необычной, аномальной – было много. То густая фиолетовая трава под стеной, то вдруг невообразимо искривленное, со странными треугольными листьями дерево торчит прямо посреди улицы. Или вот грибы эти… что они там делают, на крыше?

– Узоры вырезал наш резчик, – сообщил Зверовод не без гордости, поглядев на ставни. – Виктор, большой умелец.

– И это тоже? – я указал на столб из светлого дерева, вкопанный в землю перед дверями. У столба было лицо – то есть бездумная рожа истукана с высоким гладким лбом и носом-картошкой. Молятся они ему, что ли? Или это вроде оберега, по мнению хозяев, отваживающего от дома злых духов? Чернорыночники шьют черепа на рукава да таскают амулеты на цепочках, а эти идолов вырезают и перед своими жилищами ставят… Но вслух я все это высказывать, конечно, не стал. Шагнул в дом и в коридоре за дверью увидел высокую женщину в шароварах и блузке с большим вырезом. Грудь под вырезом тоже была большая, да и вся женщина пышная, кровь с молоком.

Она стояла посреди коридора, преграждая путь, и я остановился. Зверовод сзади спросил:

– Хозяин не спит, Марьяна?

– Вас дожидается, – ответила она.

Ну вот, ждут нас… собственно, удивляться нечему. Тогда во дворе трактира, заставив Палача уйти, а от меня выслушав объяснения по поводу нашего столкновения с рыжим бородачом, Зверовод отправил в Городище одного из своих людей, которому хозяева трактира выделили коня. Так что этот Птаха знает, кого к нему привели.