Экипаж - Александр Рудазов Страница 24

— Та ни… — пожал плечами Остап. — Ну що, йихаты ще далеко, треба десь перекусити…

Он не успел договорить — из прямоугольного окна, расположенного аккурат над входом в сорок четвертый жилой отсек небоскреба, выстрелили. Короткая красная вспышка ударила точно в спину Ежова, чуть повыше поясницы. Детектив удивленно моргнул и начал падать. Джина и Остап тоже удивленно моргнули, замерев на какое-то мгновение, а потом резко перешли из положения покоя на максимальную скорость.

— Де ж вони… вин, вин!!! — гаркнул Остап, указывая рукой-окороком на то самое окно. — Хапай його скорише, бо втече!

Джина без лишних слов прыгнула ему на руки. Великан уже знал, что делать — он в один миг сложил даму покомпактнее и попросту швырнул ее в стрелявшего!

Гладиаторы Золотого Кольца — это, по сути, особая раса. Их называют алкморегами — по фамилии ученого, который разработал этот метод. Гладиаторские бои на этих астероидах пользуются огромной популярностью, и те, кто в них участвуют — тоже. Будущих бойцов готовят с колыбели — с самого рождения их вместо молока кормят специальной сывороткой, наполненной стероидами и анаболиками до такой степени, что прославленное зелье Астерикса рядом с ней покажется слабенькой кашкой. Гладиаторы в полтора раза выше среднего человека, в шесть-семь раз тяжелее, и обладают силой взрослого слона. Даже двух слонов. Но за такую мощь приходится дорого платить — у сыворотки множество побочных эффектов. Почти все гладиаторы — слабоумные, неконтролируемый рост мышц фактически разрушает их мозг. Однако бывают и исключения, такие, как Остап. Он еще в молодости сбежал с родины, ибо не желал тратить единственную жизнь на увеселение толпы. Но сила алкморега у него была. Вполне достаточно, чтобы поднять планетарный катер или… подкинуть женщину среднего веса вверх на двенадцать метров.

Джина в полете развернулась, хватаясь одной рукой за подоконник и влетела в комнату, сбивая с ног парня с лучевым ружьем. Тот попытался сопротивляться, но уже через две секунды его оружие перекочевало в руки десантницы, а лицо и пах превратились в кашу — Джина всегда первым делом била в эти места. Михаил — парень крепкий, и кое-как выдержал ее напор, а вот этот киллер…

В глубине квартиры прошипела дверь (именно прошипела — почти во всех квартирах Персефоны двери раздвижные).

— Дьявол, второй ушел! — сжала кулаки Джина, выскакивая следом и убеждаясь, что телепорт уже сработал.

Но второй не ушел. Второй… точнее, вторая, ибо это была женщина, не нашла ничего лучше, кроме как выбежать наружу через ближайший выход. И врезалась в громадную тушу, именуемую Остапом. Великан перекрыл собою двери, как пробка горлышко бутылки.

Джина отволокла свою жертву к катеру и швырнула его на заднее сиденье. Туда же отправилась и женщина, бьющаяся в ручищах Остапа, как крыса в зубах терьера. А вот Ежова они положили аккуратно, лицом вниз, стараясь не задеть горелое отверстие на спине. Михаил еще дышал, но еле-еле.

— Как думаешь, выживет? — равнодушно осведомилась Джина, запуская «Эринию». Добытое ружье она положила рядом с собой. Модель была самая дешевая.

— Може выживе, — задумался Остап. — Швыдко довеземо, Бархат його прооперуе. А ни — на тот свит, теж дило… На тому свите гарно… хотив бы думаты.

— Куда вы нас везете? — жалобно спросила женщина на заднем сиденье. Судя по внешности, ей было лет сорок, но вполне могло оказаться и семьдесят, и восемьдесят — к семьдесят второму веку жизнь удлинилась раза в два.

— Я разрешала открывать рот? — прорычала Джина.

— Зараз мы злетаем до хаты, до Фриды, — охотно объяснил Остап. — Вона скаже, що вы за людыны, да чому вы нашого товарища з гвынтивки потравмували. А дале будемо бачиты, що з вамы робыты. До речи — нихто ни окровавлен? А то глядайте у мэнэ, без фокусив — усех порешу, коли кров почую!

В кают-компании царил покой и уют. Дельта играл на небольшом вакуумном синтез-органе — он любил музыку. Его четыре руки с гибкими сталепластиковыми пальцами порхали над клавишами, как бабочки, порождая божественные звуки. Разумеется, мелодия была очень грустной — робот-меланхолик просто не мог сыграть хоть что-нибудь веселое.

Дитирон слегка притопывал в такт — он любил музыку не меньше Дельты. Косколито и Фрида тоже танцевали, причем вместе — несмотря на слепоту и изуродованные ноги, девушка двигалась очень изящно. Человекоящер старался не касаться своей партнерши — пальцы серранов оканчиваются когтями, а у человеков такая тонкая кожа… Правда, у Фриды отсутствовало чувство осязания, но тем не менее.

Соазссь вместе с VY-37 колдовал над информом, подсчитывая сегодняшнюю прибыль. Вид у него был ужасно недовольный — ему казалось, что они продешевили. Впрочем, ему это казалось всегда. Даже когда «Вурдалак» продал две тонны кадмия с восьмисотпроцентной накруткой, Соазссь все равно горевал о потерянных деньгах. Хотя тех денег хватило, чтобы модернизировать корабль на две трети класса!

Койфман разгадывал кроссворд. То есть, триворд — головоломка была голографическим трехмерником, и слова располагались не в двух, а в трех направлениях. Точнее, в четырех — была еще и спираль, проходящая сквозь основную ось.

Не хватало Тайфуна, Рудольфа и Бархата. Первый по-прежнему сторожил вход, второй в тысячный раз разбирал реактор (просто так, для развлечения), а третий обедал. Сиреневый Бархат нуждался в особых условиях, чтобы поесть — ему была необходима родная атмосфера. А поскольку родился он в густом кисельном воздухе, на семьдесят процентов состоящем из метана, трапезничать ему приходилось отдельно ото всех, в специальном помещении, наполненном привычной смесью газов. Там же он и спал.

И вся эта идиллия рассыпалась в прах, когда в кают-компанию ввалились Джина с Остапом. Гигант нес на плечах два неподвижных тела, а десантница волочила за волосы женщину, визжащую от боли.

— Фрида, займись этими двумя! — потребовала Джина. — А этого в лазарет, а то подохнет!

— Джиночка, деточка, что случилось? — приподнял брови Койфман, вставая с дивана. — Нашли что-то интересное?

— Ничого цикавого! — пробасил Остап. — Розыскувальника нашого кокнули, мабуть, биятся, що вин шо-то знайшов. Но в розвидку мы таки ни зря ходе. Знайшлы двух гумористичных людын с гвынтивкой. Жаль, що с розыскувальником так сталося, но ничого не поробиш — буде дотримуватися постильного режиму, дотримуватися диети…

— Что-то ты расболтался, человек, — неодобрительно покачал головой Косколито.

Соазссь с Дитироном уволокли Ежова в лазарет — ему предстояло долгое лежание в регенерационной ванне. И, конечно, над ним должен был как следует поработать Бархат…

Михаил очнулся от необычного чувства — он висел в воздухе, ничем не закрепленный. Под ним располагался ярко-желтый металлический диск. Он едва заметно вибрировал, и в такт ему вибрировал пациент. С потолка время от времени светили голубоватые лучи, как бы поглаживающие кожу человека. А еще рядом висел Сиреневый Бархат. Его поверхность поминутно меняла цвет, образовывая все более причудливые узоры, а псевдоподии еле заметно шевелились, и с них срывались тончайшие полупрозрачные блики, оседающие на Ежове. С каждым таким бликом рана в спине еле заметно уменьшалась. Боли не было, только щекотка.