Всадник - Анна Одина Страница 24

Гибель первого лучника увидели не только гвардейцы, вылетевшие из Соборной галереи, но и другие защитники дворца. Как ни странно, диспозицию это особенно не изменило: как и опасались осажденные, всадник находился где-то под защитой деревьев, и чтобы найти его, нужно было делать пешую вылазку, так как распознать фигуру убийцы среди теней и неясных всполохов с воздуха не представлялось возможным. Потому-то прæторы, оставшиеся на охране дворца, отрядили в рощу отряд из двух десятков форца и фато. Те, рассредоточившись, методически прочесали священную рощу и наконец на некотором отдалении увидели фигуру Делламорте – огромную и темную, будто врытую в землю. Он стоял недвижно, занятый своими мыслями, и не реагировал на присутствие неприятеля.

– Кто знает, каким ведунством он занят? – сказал один из генералов. – Возможно, планирует поджечь землю под нашими ногами. Надо вызывать стрелков!

С этими словами генерал пустил сигнальную стрелу (всадник не отреагировал и на этот раз), и на подмогу им отправились четыре гвардейца, а Апеллес и еще один капитан, Актеон, повинуясь сигнальной стреле Джонара, полетели на усиление Поста номер Один – политического сердца Камарга, где уже дежурила обычная четверка охраны. Апеллес ненадолго подлетел было к прæтору Алектриону, чтобы дать какой-то совет, но Актеон уже кричал, что нет времени, что Первый пост важнее, что он видит сигнальную стрелу от Джонара, и Апеллес, ободряюще хлопнув Алектриона по спине, ринулся к океану. Они пролетели немного, когда Актеон, доселе летевший в молчании, прокричал против ветра, трепавшего не только его крылья, но, казалось, и мысли:

– Джонар ошибся! Надо было лететь к ребятам в рощу!

– Почему это? – сердито спросил Апеллес, закрывший лицо от ветра толстым клетчатым шарфом и от этого в полете звучавший глухо. Актеон подлетел поближе.

– Потому что злоумышленник не умеет летать! Он не доберется до поста! Как? Надо было устроить засаду в роще, и он бы не прошел!

– Он пройдет через дворец! – закричал Апеллес, но шарф опять заглушил его слова.

– Что? – разозлился Актеон и подлетел еще ближе. – Опустил бы ты шарф! Через дворец? С ума ты сошел! Кто пропустит его во дворце? Никто твоему созидателю не откроет люк: циклопы слушают только Джонара!

– Никакой он не «мой», – пробормотал Апеллес, ежась на холодном ветру: это невинное обозначение принадлежности почему-то расстроило его. – Но если он правда созидатель, то что ему жала? И люк он легко откроет.

– Да что ты говоришь-то? – Актеон подлетел к Апеллесу. – Кого там зароют?

– А вот кого, – совсем тихо сказал Апеллес и коротко, но точно ткнул Актеона в грудь зажатой в кулаке стрелой. – Прости, Актеон, мне сейчас компания ни к чему.

Глаза Актеона расширились. Еще какое-то время он продержался в воздухе, несомый мистической инерцией, но вскоре крылья его обвисли и он полетел вниз, в темный океан, где змеились холодные снежные завитки. Затем произошло то, что всегда происходило, когда умирал лучник, то, что произойдет, когда придет черед Апеллеса. «Может быть, сегодня?» – подумал капитан гвардейцев, отрешенно наблюдая за гибелью товарища. Затем он развернулся и, взмахивая могучими крыльями, понесся назад.

Водительствуемые Алектрионом лучники быстро преодолели расстояние, отделявшее их от передового отряда, и, увидев, куда указывали им разведчики, не приближаясь, открыли огонь по все так же не двигавшемуся Делламорте. Немного постояв, тот рухнул как подкошенный. Вот так удача! Воодушевленные успехом гвардейцы опустились на снег и присоединились к пешему отряду. Они некоторое время совещались; Делламорте не двигался.

– Полагаю, – наконец авторитетно заявил Алектрион, – что волшба ему на сей раз не помогла. Этим лукам не может противостоять ничто! [52]

Сгрудившись, воины направились к телу Делламорте, чтобы поднять его на щиты и принести во дворец – воистину это был бы самый ценный трофей за все время существования столицы! Осторожно ступая по тихому хрупкому снегу и как будто сопровождаемые неодобрительными взглядами волглых черных деревьев, тысячники приблизились к месту, где лежал поверженный враг.

Но тела на снегу не оказалось – лишь распростертый на земле плащ в разрезах и подпалинах да несколько длинных веток. Алектрион моментально понял все и посмотрел на спутников.

– Это конец, – сказал он, взмывая в воздух. – Скорее…

Договорить он не успел. На отдалении, там, откуда они только что пришли, с дерева спрыгнула фигура – легкая и тонкая; и если глаза не обманывали Алектриона, вооружена она была таким же луком, как у него самого. Алектрион вскинул оружие, но было поздно. Череда стрел – Делламорте выпустил их со скоростью, которая сделала бы честь самому опытному гвардейцу, – без усилий рассекла на части трех лучников, по неразумию оставшихся на земле, и большую часть пеших воинов; оставшиеся были парализованы страхом.

Однако лук Делламорте внезапно иссяк, а Алектрион по-прежнему висел в воздухе – далеко и высоко – и не собирался просто так принимать смерть. Гексенмейстер пробормотал короткое проклятие: теперь придется возвращаться, ибо если оставить позади небольшой авангард генералов Алой Тысячи он мог без опасений, то открывать спину воздухоплавающему лучнику было гибельно. Быстро перемещаясь от дерева к дереву, благо помогала роща, самим существованием черных стволов и сыплющегося с ветвей снега мешавшая Алектриону хорошо прицелиться, всадник успешно ушел от трех разрушительных стрел и вступил в самый опасный ближний бой: на него одновременно накинулись шесть выживших защитников дворца. В дело пошла тактика, которую все еще витавший в небе Алектрион назвал про себя «фонтаном смерти».

Но он ошибался – созидатель двигался как созидатель, а не как легендарный эфест, и оперировал двумя разными клинками, коротким и длинным. Похоже, ему помогал простой кожаный дублет и одеяние цвета ночи, словно отторгавшее чужое оружие, – крови на нем не было, услышать крика никому не довелось, а дыхание сохранялось ровным. Только мерно и как будто устало взлетал мерцающий Кольт, а Алектрион все боялся выстрелить, чтоб не задеть своих.

В небе к западу вспыхнул еще один факел. Как такое могло быть?! Необъяснимая гибель товарищей наполнила сердце Алектриона ужасом и тоской – никто прежде не убивал лучников, это лучники… убивали убийц! Алектрион в смятении оглядел рощу брани, заложил небольшую глиссаду над обугленной поляной и, зная лишь, что чужая кровь где-то здесь и остановить ее и ее носителя больше некому, снова выпустил сигнальную стрелу в воздух. Во дворце поймут: дело плохо.