Сестры Тишины. Болтушка - Вера Чиркова Страница 24

Командир только усмехнулся в ответ. Если этот торемец пытался таким заявлением поразить его или спугнуть, то он глубоко ошибся. Самому Гартлибу пришлось в жизни опробовать на своей шкуре ничуть не менее презренные профессии, и он давно знает, исключения бывают во всех. Крайне редко, но встречаются люди, душу которых не пачкает никакое занятие. Они могут чистить навоз и сидеть с протянутой рукой у харчевни, залезать в чужие туго набитые карманы или носить по тайным тропам контрабанду, это не имеет значения. У них всегда есть собственные высшие правила и законы, которых они не переступят ни при каких обстоятельствах.

– Я никак не мог понять, – еще тише произнес вдруг Хас, – зачем ей к вам наниматься. И та старуха, что тем утром дала нам работу и накормила, тоже была недовольна. Она даже Кора хотела забрать… а я, старый дурак, не понял, почему.

– Ты это о ком? – тихо буркнул Гарт, бросив встревоженный взгляд на стоящие неподалеку повозки и шатры.

– Ты знаешь, – уверенно заявил вор. – Я ведь понял, когда охранники рассказали, как ты спас Малиху. И зачем твой господин ее искал, позже понял, у меня утром все посредники спрашивали, какие глаза у женщины, которая нанимается вместе со мной.

– Прикуси язык!

– Никого нет поблизости. У меня слух не такой чуткий, как у нее, но поострее твоего.

– Про зелья, усиливающие слух, ты не слышал? – начал злиться Гарт, не понимая, с чего бы этому вору приспичило лезть в его душу?

– Постоянно их пить нельзя, совсем оглохнешь, – уверенно усмехнулся вор, – но ты ведь не это хотел спросить?

– Ты же думаешь, что знаешь, так скажи, – пристально глянув в загорелое лицо, слабо освещенное догорающим костром, сжал губы Гарт.

– Думаю, тебя интересует, можно ли мне доверять, – самоуверенно заявил проводник, – и хочу сказать, Малиху я не предам… та старуха это поняла, хотя не знаю, как. Она вообще очень умная… как шайтан.

Гарт тихо усмехнулся, так о Тмирне еще никто не отзывался.

– Ты ее знаешь… я позже это тоже понял, сейчас проверял, – тоже усмехнулся вор, – значит, вдова решила отдать долг… а раз мы с ней в одной упряжке, я за тебя.

– Против кого? – решил проверить Лаис.

– Может, это ваш господин? – с сомнением пожал плечами тот. – Но не те воины, которые за тобой следят и отправляют в селах письма. Они люди подневольные… не обижайся зря.

Хас гибко, как молодой, поднялся на ноги и исчез за кустами.

Легко давать такие советы, хмуро усмехнулся Гарт, особенно когда смотришь со стороны. А еще легче сказать: доверяй мне! Но не так-то просто доверять человеку, которого знаешь всего несколько дней, после того как тебя предали те, рядом с кем ты жил не один год. Да и не слушает он давно ничьих советов, привык все решать сам.

Короткий женский визг, крик и ругань раздались перед рассветом, когда Гартлиб устроился на своей лежанке. Откуда шел этот звук, воин не сомневался ни на минуту, в обозе кроме его подопечных ехало всего три женщины, и все они спали с мужьями в другом конце лагеря.

Уже через несколько секунд, наспех натягивая рубаху, он ворвался в толпу злых обозников, окруживших не перестающего изрыгать проклятия мужчину и побледневшую испуганную служанку, одну из трех торемок, выбранных Малихой.

За последние дни Гарт убедился, что вдова неспроста предпочла остальным претенденткам именно этих девушек. Все они были самостоятельными, спокойными и, самое главное, быстро сдружились. И не создавали ему в пути трудностей, о которых командир знал не понаслышке и которых так опасался в начале путешествия. Не капризничали и не жаловались ни на еду, ни на неудобства. И воины его отряда постепенно начали относиться к горничным, как к подопечным, особенно после нападения банды, когда все женщины взяли в руки луки и арбалеты.

Но вот несколько молодых мужчин, которых старшина обоза вез как пассажиров, были очень не прочь познакомиться с девушками поближе. И даже напрямую интересовались у Лаиса, сколько он возьмет за то, чтобы девушки ночевали в их шатрах. Командир тогда ответил очень холодно и однозначно, но пассажиры оказались из тех людей, которые верят только в звон золота.

И теперь один из них стоял перед Лаисом, грязно ругаясь, а его щеку украшала глубокая царапина. А его спутники и охранники угрожающе глядели на девушку, явно намереваясь примерно наказать дерзкую соотечественницу, осмелившуюся поднять руку на мужчину.

– В чем дело? – холодно осведомился командир, прикидывая, сумеют ли они справиться с наемниками, или следует заплатить этому негодяю за царапину. Ну не отдавать же им девушку?!

– Ай, господин, горе! – вынырнула из-за спины девушки Малиха, и он сразу обратил внимание, что она специально встала к толпе правым боком, чтоб все заметили ее метку.

И платок, который вдова обычно носила обмотанным так, что виднелись лишь глаза, теперь был завязан на затылке высоким узлом.

– Какое горе, господин! Бедный мужчина! Никогда не видела таких… странных! Люди добрые, это как же можно было… дожить до таких лет и никогда не видеть раздетых женщин! Бедняга! Пришел посмотреть! Если бы она знала, что это несчастный мужчина, показала бы что-нибудь… не жалко! А она, глупая, подумала – выпень… когда в дыру полезла чья-то рука, вот и завизжала! Ай, горе! Не знал, бедный мужчина, какие пугливые бывают девушки! Ай, горе какое! Отпрыгнул и прямо на колючку, теперь красивый какой будет… все знают, настоящих мужчин такие шрамы украшают!

– Не мели глупостей! – обозлился пострадавший. – Это она меня оцарапала!

– Не может быть, – замахала Малиха руками, – не слушай его, господин! Не понял он ничего… бывает. Первый раз женщину без платья увидел! Ну, скажи, дорогой, зачем ей тебя царапать?! Ты же и так несчастный! Да и чем она может такое сделать? Покажи руки, Сайха! Ну, все видите? Нет у нее ногтей! Зачем же ты обижаешь девушку? Сам пришел, дыру в шатре прорезал, сам испугался… а вон и куст, который тебя оцарапал!

Наемники, ошарашенные ее напористой речью, понемногу начинали остывать и уже не видели в происшествии особого оскорбления. Действительно, кто так уговаривает женщин? Да и помнили предупреждение командира, сделанное в тот день, когда его отряд присоединился к обозу.

К тому же успели рассмотреть сомкнувшихся вокруг женщин воинов Лаиса, держащих руки на рукоятях кинжалов, приметного проводника, выразительно позвякивающего страшным оружием, и вспомнили, что у них есть свои дела.

Через несколько минут толпа начала стремительно таять, а потом утопал и любитель женщин, не переставая вполголоса бурчать проклятия.

– Придется из обоза выходить, – устало сообщил Лаис, – запрягайте коней, позавтракаем в селе.

И никто из стоящих вокруг людей не сказал против ни слова.

– Ха-ха! – не выдержал только один из возчиков, провожая взглядом вдову, уводящую в шатер трясущуюся от волнения подругу. – И скажет тоже, женщину посмотреть.