За гранью - Марк Энтони Страница 24

Проповедник посмотрел на него с нескрываемым любопытством. Будто почувствовав на себе его изучающий взгляд, слепец неловко заелозил на шершавом деревянном сиденье.

— Кого вы видели, друг мой? — мягко, почти нежно, спросил брат Сай.

— Его, — испуганно прошептал старик, сжимая трость с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. — Бледного Властелина. Я видел его только раз, и эти ночные нетопыри кружили вокруг него. Он был белым, как снег… Ну, мне так показалось, потому что снега-то я уж годков шестьдесят как не видал… Так вот, он сиял во тьме, огромный, свирепый и в ледяной короне. И он смеялся. Надо мной смеялся! — Слепой уронил голову на грудь. — Это было ужасно, ужасно…

— Скажите, неужели уже слишком поздно? — воскликнула вскочившая с места женщина средних лет в жакете и юбке и повторила упавшим голосом, заламывая руки: — Неужели уже слишком поздно сделать что-то, чтобы остановить Тьму?

— Нет, не поздно, — кротко ответил проповедник. — Пока не наступил конец, никогда не поздно что-то сделать. И даже тогда… Да и кто может взять на себя смелость судить, когда он наступит? Бесспорно, Тьма приближается. Но она пока лишь краем затронула этот мир, и если каждый из нас выполнит свой долг, кто знает, удастся ли ей сдвинуться дальше.

— А что это вообще за штука такая? — перебил оратора чей-то резкий, раздраженный голос. — Вот вы все твердите: Тьма надвигается, а что за Тьма, лично мне непонятно!

Трэвис вдруг в ужасе обнаружил, что голос принадлежит ему, а сам он стоит и с вызывающим видом смотрит на проповедника. Надо же так сорваться! Должно быть, это на него атмосфера так подействовала. И вся эта бредятина насчет всеобщей гибели и прочего.

— Я давно ожидала именно этого вопроса.

К удивлению Трэвиса, ответ взял на себя не брат Сай, а маленькая девочка, которую вроде бы звали Самантой. Голос ее звучал мягко, нежно, чуточку картаво, но в нем угадывалась скрытая сила. Она подошла к краю подмостков, стуча по доскам, словно олененок копытцами, подошвами грубых башмаков с застежками на пуговицах. Хотя речь девочки была обращена ко всей аудитории, Трэвис постоянно ощущал на себе ее не по-детски серьезный и проницательный взгляд.

— Главная особенность надвигающейся Тьмы состоит в том, что она единообразна и одновременно многогранна по своей структуре, — начала Саманта под одобрительные кивки присутствующих, едва ли отчетливо понимающих смысл употребляемых восьмилетним ребенком терминов. — Сингулярность Тьме обеспечивает конкретный и единственный источник ее возникновения, а многогранна она в том плане, что любой человек, вступающий с нею в контакт, воспринимает ее воздействие в чисто индивидуальном порядке. — Она обвела аудиторию маленькой ручонкой. — Каждому из вас предстоит своя битва. Поэтому, собственно, вы все здесь и собрались сегодня. Но вы не одни — таких, как вы, много, очень много! Вам придется драться в одиночку, и те сражения, в которых вам доведется участвовать, кому-то, может быть, покажутся мелкими и незначительными на фоне общей беды. Но это не так, поверьте! Каждая маленькая победа, каждое индивидуальное усилие необыкновенно важны, ибо только таким путем можно выиграть эту войну — одержав верх над темными силами в тысячах и тысячах разрозненных поединков. И только от самого человека будет зависеть, сдержит он натиск Тьмы или покорно сдастся на ее милость.

— А как узнать, когда придет твой черед драться? — подал голос дальнобойщик.

Потаенная улыбка скользнула по губам девочки.

— Вы узнаете! — убежденно кивнула она и больше ничего не сказала.

На этом представление закончилось.

— Благодарю вас, друзья, за то что пришли, — сказал напоследок брат Сай, широким жестом недвусмысленно указывая на выход. — Сохраните в памяти видения сестры Миррим и слова Малышки Саманты. И не забудьте, покидая наш храм, пожертвовать от щедрот своих по мере возможности, дабы мы, недостойные, смогли донести послание и просветить души других братьев, таких же, как вы.

С этими словами проповедник спрыгнул с подмостков и занял стратегическую позицию на выходе. В руках у него магическим образом материализовалась широкополая пасторская шляпа, которую он выставил перед собой. Выходящие, протискиваясь мимо, бросали в нее кто пригоршню мелочи, кто смятую купюру. Малышка Саманта, взяв за руку сестру Миррим, увела ее за занавес. Когда полог на мгновение раздвинулся, пропуская их, Трэвис успел мельком заглянуть в тускло освещенный проем. Взгляд был мимолетным, но заставил его растерянно заморгать: ему показалось, что за занавесом снует множество странных фигур очень своеобразной наружности. Вывернутые коленями назад кривые ноги, невероятно длинные и гибкие пальцы на руках, изогнутые лебединые шеи… Что за уроды? Один из них, молодой человек — или старик? — перехватил взгляд Трэвиса и уставился на него неподвижными глазами цвета лесного ореха. Лоб его украшало какое-то непонятное образование, больше всего похожее… на рожки? Но тут полог снова задернули изнутри, и видение исчезло вместе с ясновидящей женщиной и девочкой Самантой. Скорее всего его ввела в заблуждение причудливая игра света и тени в клубящемся дыму, но Трэвис поймал себя на мысли о дельгете, которого видела у себя во дворе миссис Уонита Заблудившаяся Сова.

Он не сразу заметил, что остался один, если не считать проповедника, и заспешил к выходу. Стараясь не встречаться глазами с пылающим фанатичным огнем взором брата Сая, Трэвис сунул руку в карман джинсов, извлек потертую пятидолларовую купюру и бросил ее в шляпу.

— Спасибо, сынок.

Трэвис не ответил. Он наклонил голову и шагнул вперед.

— Твоя битва будет тяжелее прочих, сынок, если, конечно, ты сочтешь нужным в нее ввязаться, — ударил ему в спину голос человека в черном.

Трэвис развернулся на каблуках и с горечью рассмеялся. Правую руку опять кольнуло, и он машинально потер ладонь.

— Вы хотите сказать, что у меня будет выбор? Изъеденную морщинами и временем физиономию брата Сая пересекла стремительная, как удар ножа, усмешка.

— У каждого из нас есть выбор, сынок. Боюсь, ты плохо понял, о чем я все это время толковал. Об этом самом! Трэвис упрямо покачал головой.

— А если мой выбор окажется неверным? — спросил он с вызовом.

— А если твой выбор окажется верным? — прищурился проповедник.

— Но как мне узнать? Как выбрать правильно, когда я порой путаюсь, где право, где лево?

Глаза брата Сая насмешливо блеснули, отражая свет масляной лампы над входом.

— Выбирать все равно придется, сынок. Между Светом и Тьмой. Между рассудком и безумием. Между жизнью и смертью. А победа или поражение будут зависеть от того, какой выбор ты сделаешь.

Трэвис задумался, пытаюсь осмыслить услышанное. Быть может, за личиной наполовину свихнувшегося религиозного фанатика скрывается гораздо больше, чем ему представлялось? Повинуясь внезапному импульсу, он сунул руку за пазуху, достал из внутреннего кармана черную железную шкатулку, которую доверил ему Джек, и протянул проповеднику.