Ожерелье Онэли - Лина Тимофеева Страница 24

Протиснувшись узким коридором до знакомого проема, они остановились. Из широкой дыры дул легкий ветерок. Хельви не мог вспомнить, обдувало ли его, когда он попал на первый этаж башни. Кажется, нет. Здесь же тянуло сквозняком. Принцу показалось, что в воздухе пахнет гнилой древесиной. Аромат не слишком приятный, но он навевал надежду все-таки выбраться из башни-перевертыша по тому плану, который они составили: гнилые бревна во множестве валяются наверху, может, они в самом деле приближают к поверхности?

— Вот что, хороший мой, пусть гарпия слетает наверх и посмотрит на вашу плиту. Может, эта ловушка действует определенный период времени и сейчас она снова открыта.

— Наина, посмотри, что там с плитой.

Гарпия фыркнула. Решительно, после еды характер у нее резко испортился. Однако она подошла к проему и легко соскользнула в дыру. Через секунду Наина уже исчезла в темноте.

— Сколько шагов отсюда до выхода, если ползти вверх?

— Около пятисот. Через триста шагов еще один проход, а дальше… Вепрь, разве не ты оставил там надпись у входа о том, что проход ведет в тупик? Надпись совсем свежая!

— Нет, я точно не оставлял никаких надписей. Я вообще в подземелье не успел заглянуть, решил поискать добычу наверху. Надпись была написана на понятном тебе языке? Чем именно были написаны буквы?

— Да, ее написал человек. Или кто-то, владеющий нашей письменностью. Буквы были написаны какой-то краской. Мне показалось, что она совсем свежая.

— В подземелье сыро, поэтому краска могла не высыхать долгое время. А что касается людских надписей — ты ведь не думаешь всерьез, что за триста лет, которые прошли с момента Последней войны, мы первые люди, которые лазают по этим развалинам. Я читал летописи — первые кладоискатели пришли сюда уже на второй год после разрушения башни. Правда, тут тогда оставался гарнизон под командованием королевского советника Ворака. Так что горе-злоумышленников перехватывали еще на подходе. Вполне возможно, что какие-то алхины излазали эту башню и оставили надписи. Наверное, некоторые из них не ушли отсюда без добычи — судя по количеству совершенно пустых залов и стен. А алфавит в Синих озерах не менялся уже лет пятьсот, так что ты вполне мог принять старую надпись за новую, особенно если она не была многословной.

— Правда. — Хельви кивнул. — Там было написано всего одно слово — «тупик».

— А вот и наша гарпия. — Алхин обернулся к проходу.

— Проход закрыт, — только и сказала Наина. Она не стала входить в коридор и парила в воздухе.

Хельви отметил, что она больше не вздымала руки, чтобы удержаться в воздухе. Наверное, это означало, что гарпия сильно окрепла.

— Хорошо. Мы хотим спуститься вниз, отнеси нас в ту комнату, где ты сидела на цепи.

— Нет уж, господин хороший. — Вепрь разматывал откуда-то вытащенную веревку. — Я лучше без гарпий, по старинке слезу, заодно стеночки посмотрю. Ты лучше пригляди за своей подружкой, чтобы мне в темноте руки или ноги не лишиться.

Хельви кивнул. Разубедить алхина он бы не смог. Он и сам не доверяет гарпии, которая связана с ним клятвой. Конечно, он дал приказ Наине напасть на Вепря только в том случае, если он будет ему угрожать. Но полагаться на то, что нежить будет твердо следовать его приказу, было наивно. Хорошо хоть клятва предков пока работает.

Между тем гарпия схватила его за шиворот и ухнула вниз. Они летели стремительно, не то что в первый раз. Упав в хлам, Хельви тут же вскочил на ноги. Не хватало еще, чтобы гарпия подумала, что он свернул себе шею. Он подал знак Наине следовать за ним и обошел по стеночке всю комнату. Разбитые цепи гарпии валялись тут же, они уже покрылись легкой пылью. Свет, идущий от глаз и кожи гарпии, вырывал из темноты груды камней, осыпавшихся со стен и потолка. Тем не менее вскоре Хельви нашел что-то вроде узкого лаза, который, видимо, проходил в штольне обрушившегося коридора.

— Ты хочешь проползти здесь? — спросила вдруг гарпия.

— Ты имеешь что-то против? Ты знаешь другой путь?

Гарпия покачала головой.

— Я видела эту башню слишком давно. Я не знаю здешних ходов. Я спросила, потому что твой спутник не пролезет в эту дырку, он слишком велик. Почему бы мне его не съесть? Это прибавит мне сил. Я бы могла даже попробовать поднять ту плиту наверху.

— Не лги. Ты хорошо окрепла. Ты не колдунья и не можешь стать сильнее, чем ты есть. Я запрещаю тебе раз и навсегда трогать Вепря из Межичей, который следует с нами, за исключением случая, если он захочет напасть на меня.

— А вот и я. — Вепрь свалился откуда-то сверху, мешок висел у него на груди, мечи — на спине, но казалось, их вес не слишком давит на алхина. Он дернул каким-то мудреным образом веревку, за которую цеплялся, сверху послышался шорох, и веревка упала к его ногам. К ее концу был привязан небольшой крюк-«кошка».

— Ну что, нашли проход? — Хельви пришло в голову, что Вепрь слышал всю беседу с гарпией и спустился только тогда, когда удостоверился, что скармливать его прислуге принц не собирается.

— Да, правда, очень узкий, сможешь ли ты пролезть?

— Хороший мой, мне приходилось лазать в норках сусликов, как-нибудь справлюсь. — Алхин засунул голову в лаз и начал что-то высматривать в темноте. Хельви уже догадался, что окуляры алхина, с которыми он ни разу не расстался в подземелье, обладали волшебным свойством освещать путь своему владельцу. Возможно, они еще и укрепляли зрение.

— Похоже, что впереди проход расширяется. Самыми трудными будут первые десять шагов. Но стена легко крошится, так что лаз можно будет немного расширить.

С этими словами алхин вынул из ножен на поясе удивительный нож с очень широким лезвием. Он был похож на небольшой совок с острыми краями. Вепрь начал быстро подрывать стену. Камень действительно крошился легко, и вскоре алхин уже выгребал в комнату первую гору осколков. Хельви уселся на пол рядом с мешком алхина. Там снова что-то подрагивало. Хороший знак — принц помнил, что при появлении чудовища магия, заключенная в мешок, словно замерла.

— Эй, Вепрь! А что у тебя в мешке? Он так странно шевелится. Может, ты поймал какую-то зверушку?

— Зверушку, говоришь? Нет, хороший мой, не думаю, что в башне водится какая-нибудь живность. — Голос алхина из стены звучал глухо.

Хельви вспомнил про мышей и поморщился. Наверное, Вепрь бы сильно удивился, если бы услышал историю про сундук, которую принц пока не удосужился ему рассказать.

— А та чаша, которую ты забрал со стола, почему она показалась тебе ценной? Я не увидел в ней ничего необычного. Те драгоценности, которые лежали в ней, можно продать гораздо выгоднее. Она, конечно, работы Младших, и форма у нее необычная, но ничем не украшена, даже надписей никаких нет, зато очень тяжелая. Зачем таскать ее и надрываться, когда можно просто набрать горсть колец и серег на сумму, равную стоимости баронетства где-нибудь в Южных холмах?