Игра воровки - Джульет Э. Маккенна Страница 24

— Нам нужно жилье и конюшня для лошади на ночь. — Казуел снял багаж и подал его конюху. — Возьми это и закажи нам две спальни.

— Ага, господин, сделаю. — Конюх, изобразив на лице легкий испуг, прижал к груди потрепанный чемодан Аллин.

Казуел спустился морщась — руки, непривычные к вожжам, болели. Посмотрев на толпу, растущую вокруг поилки, он поманил мальчишку.

— Поводи лошадь, пока не остынет, потом напои ее, приведи обратно сюда, и утром, когда я уеду, это пенни будет твоим.

Довольный, что заставил ребенка слушаться, Казуел пошел в трактир. Путаясь в юбках, Аллин слезла с двуколки и побежала следом, натолкнулась на него в дверях, когда он остановился, порядком огорошенный. Перед стойкой в три ряда толпились изнывающие от жажды крестьяне. Казуел неуверенно потоптался и стиснул зубы. Его будущее зависит от того, утешил он себя, что он здесь узнает.

— Простите… С вашего разрешения…

На вежливости далеко не уедешь, понял Казуел, когда чей-то локоть больно врезался ему в ребра и рослый фермер протолкался мимо, чтобы добраться до эля.

— Трактирщик!

Его незнакомый акцент грянул над гулом толпы. Все враз замолчали, устремив взгляды на мага.

— Мне, пожалуйста, кувшин эля. — Покрасневший Казуел стряхнул пыль со складок своего плаща с пелериной и кашлянул, чтобы скрыть смущение.

Вокруг возобновился гул разговоров, и трактирщик бухнул на стойку кувшин и кружки. Усевшись в конце стойки, маг с подозрением уставился на маслянистую поверхность напитка. На лице у Аллин тоже было написано сомнение.

— Знаю. Я бы предпочел вино, но нет смысла даже спрашивать его за пределами более крупных городов в Энсеймине.

Казуел подавил тяжкий вздох ностальгии по своим опрятным комнатам в Хадрумале или, еще лучше, упорядоченному дому родителей.

— Извините. — Он поймал за рукав служанку, спешащую мимо с подносом кружек.

— Еду можете заказать у кухонной двери.

Даже не повернув головы, она попыталась стряхнуть его руку, не теряя при этом своей ноши.

— Нет, я кое-кого ищу, — уточнил Казуел.

— Прачечная в соседнем доме, — перебила его девица, выдергивая локоть.

Казуел глотнул эля и тотчас пожалел об этом. Трактирщик был в дальнем конце стойки, а торговля шла все так же бесперебойно.

— О тихом разговоре здесь можно забыть, — прошептал маг.

Аллин кивнула, на миг онемев, когда жажда превзошла всякие опасения, и попробовала эль. И тотчас закашлялась, сощурив глаза.

— Как думаете, у них не найдется молока? — Она моргнула.

— Не пьете? — Кислый запах ударил в ноздри Казуела.

Обернувшись, он увидел мятого и грязного человечка, который болтался у двери во двор, стреляя глазами из стороны в сторону.

— Не это пойло, — скривился маг.

Оборванец повеселел и потянулся за кувшином.

— Не так быстро. — Казуел чуть отодвинул кувшин. — Я пытаюсь найти кое-кого…

— Прачечная там, — быстро сказал старый бродяга, не сводя глаз с эля.

— Что такого особенного в этой прачечной? — вполголоса спросила Аллин.

Казуел раздраженно покачал головой.

— Легче самим пойти и выяснить. Здесь нам ничего не светит, кроме ночи в отхожем месте.

Он поймал взгляд трактирщика и бросил на стойку несколько медных монет. Оставив эль обрадованному бездельнику, маг с облегчением покинул шумную таверну. На пороге он остановился и всей грудью вдохнул свежий воз дух. Аллин пискнула, протиснувшись под его рукой, и потерла зад.

— Ну, и где ж эта прачечная?

— Вон из тех ставен идет пар. — Девушка показала на другую сторону улочки.

— Идем. Прачки должны знать, кто где живет. Ведь женщинам всегда все известно, не так ли? Моя мать узнает историю жизни каждого въезжающего в квартал еще до того, как он распакует свои сундуки.

Аллин робко улыбнулась. Казуел пошел вперед, но у самой двери остановился, услышав внутри хихиканье. Он никогда не чувствовал себя раскованно с женщинами, особенно когда они собирались вместе. Может, Аллин с ними поговорит? Нет, вряд ли.

Маг расправил плечи и вошел. И тут же едва не повернул обратно, оказавшись лицом к лицу с девушкой, на которой был слишком открытый лиф поверх одной только рубашки. Девушка приветствовала его весьма откровенной улыбкой.

— Чем могу помочь? — Женщина одних лет с его матерью подняла голову от лохани.

— Я бы хотел кое-что узнать.

Казуел попытался игнорировать пот, выступивший на лбу. Конечно, в прачечной должно быть жарко. Неудивительно, что женщины, работающие здесь, одеваются легко.

Губы матроны дернулись в улыбке.

— Что именно?

Маг снял плащ из опасения, что пот может испачкать камзол, и распустил ворот рубашки.

— Я ищу человека, который служил управляющим у лорда Армайла Фриернского.

— Это Терена, что ль? — осведомилась краснощекая толстуха с немигающими глазами и неправдоподобно рыжими волосами, распущенными по плечам. Она посмотрела через плечо Казуела на Аллин и слегка нахмурилась.

— А вы не скажете, где его можно найти, сударыня? — с нарочитой вежливостью спросил Казуел, радуясь, что это оказалось так легко.

Рыжая быстро взглянула на прачку, потом — на Казуела. В глазах у нее затаился смех.

— Знаешь проселочную дорогу к Далазорскому тракту?

— Найду, — уверенно ответил маг.

— Перейдешь мост за рощицей, иди дальше до третьей дороги слева, там усыпальница Полдриона рядом с красным дубом.

— Он там? — Казуел был озадачен.

— Пятая ниша справа, средняя полка.

Рыжая от души расхохоталась и отхлебнула из кожаной фляги, которую прятала в складках юбки. Потом тепло улыбнулась Аллин.

— Мне очень жаль, но он умер и сожжен два с половиной сезона назад, — объяснила прачка, вяло помешивая белье медной палкой.

Казуел отвернулся, удрученный тем, что стал посмешищем для женщин с извращенным чувством юмора.

— Это не шутка для его несчастной жены.

Из задней комнаты вышла девушка со свободно зашнурованным лифом. Она принесла корзину хлеба и сыра и стала раздавать их всем женщинам. Предложила и Аллин, окинув ее долгим, изучающим взглядом.

— Входи, девочка, нечего истаптывать порог.

Мага вдруг осенило.

— У него осталась вдова?

Женщина с флягой посерьезнела.

— Бедняжка осталась с пятью детьми, а до ближайшей родни — три дня ходьбы.

— Трудно быть оторванной от своей семьи в такое время, — сочувственно вздохнула прачка, откусывая хлеб.