Покрывало ночи - Сергей Раткевич Страница 24

А деревушка была. Там, где сказали, там и была. В том самом месте. В том самом месте, где ее никогда не было. В том самом, где ее и быть не могло. Незачем ей было тут появляться. Незачем и неоткуда. Однако вот же она! Стоит себе, покосившись ветхими сараюшками, подмигивает окошками не слишком-то новых домиков, голосит играющими где-то на другом конце детишками, кудахчет курами и хрюкает свиньями.

— Какая совершенная иллюзия, — медленно промолвил Эруэлл.

— Я старался, — коротко поклонился гном. — В нее можно войти, побеседовать с жителями, можно поймать курицу и сварить из нее суп. Его даже съесть можно. Правда, сытым от этого не станешь, но…

— Превосходная маскировка, — восхищенно сказал Хриплый Молот.

— Благодарю, — еще раз поклонился гном. — А сейчас… Ваша Светлость, я думаю — пора.

— Ты прав, — произнес медведь. — Снимай свой наговор.

Гном что-то пробурчал себе под нос, потом сильно дернул медведя за ухо. Мягко дрогнул воздух. Пространство на миг заволокла сероватая дымка. Медведь исчез.

Герцог Седой неспешно поклонился Королю Эруэллу. Его серебристый кольчужный плащ мелодично зазвенел. Так же неспешно король Эруэлл поклонился в ответ.

— Я приветствую Ваше Величество от имени Короля Роади и Королевы Оанхиль, — сказал герцог. — Я привел с собой лучших воинов Аргелла, согласно Вассальной Клятве Королей участников возрожденного Союза Оннера.

— Да будет он отныне именоваться так! — поддаваясь настрою герцога, вскричал король Эруэлл. — Возрожденный Союз Оннера. Какое правильное имя вы нашли, герцог!

— И да воплотится оно несокрушимой твердыней! — добавил Герцог Седой. — Скатывай свою деревню, Йолнн. Хочу показать Королю, кого я ему привел.

Гном вытянул руки перед собой, ухватился за что-то невидимое и начал делать такие движения, словно и впрямь что-то сворачивал, скручивал в рулон. Эруэлл посмотрел на деревню и вздрогнул. Деревня плясала, подергиваясь и короткими рывками ползла на них. Плясали домики, подпрыгивали сараи, перекликались мужики да заполошно орал застигнутый у сметаны кот. Коту полагалась взбучка, однако получить он ее не успел. Шустрые пальцы гнома свернули его в трубочку раньше.

— А… они живые? — растерянно спросил Эруэлл.

— Ни в коем разе, — ответил гном. — Что я, черный маг какой? Обычная иллюзия. Просто очень качественная. Собственно, иллюзии — это почти все, что я могу. Иллюзии, невидимость, маскировки разного рода… Я не могу зажечь огонь, выставить настоящую магическую защиту, вызвать дождь или сотворить кошку. Так что я очень слабый маг. А магические картины на невидимом холсте — это и вообще мой коронный номер. Лучшее, на что я способен. Мне даже магов обманывать случалось. Один Великий Магистр, не будем упоминать его имя, с большим удовольствием отведал нарисованного мной вина. Ну… извольте!

Магическая картина исчезла в руках гнома. Перед Эруэллом воздвигся четкий строй воинов.

Эстен Джальн пихнул в бок своего Ученика и восторженно взвыл:

— Какой художник! Нет, ну ты посмотри, какой талант! Какой талантище! На холсте всяк дурак сумеет! А ты вот на отсутствии холста попробуй! Ты вот вообще без холста попробуй такое намалевать!

— Попробую, — сказал Ученик и в глубине его глаз зажглась решимость, — Я давно хотел тебя хоть в чем-то переплюнуть.

— Правильно, — одобрил Джальн. — Так и надо! Что ж я за учитель, если ученик меня ни в чем не переплюнет?! Самая пора.

— Жалко будет, если этого чудилу убьют, — вздохнул Ученик.

— Кого?! Его?! — взревел Джальн. — Не позволю!! Не допущу!! Не дам!! Тоже мне придумали — художников убивать! Словно перевелась во всех Мирах мерзость, которая только того и достойна! Я им убью! Я им так убью, что до самой смерти помнить будут и потом не запамятуют!

Гном, не зная, что отныне находится под покровительством самого Эстена Джальна — бывшего Великого Магистра Ордена Черных Башен, злодейского черного мага, бунтовщика и создателя нынешнего Архимага, а теперь попросту вольного художника, проживающего в собственной картине, — аккуратно свернул свое магическое полотно и упрятал в карман дорожной куртки.

Эруэлл смотрел на воинов Аргелла. Полторы сотни бойцов привел ему герцог. Не армия, конечно. Далеко не армия. Но зато какие воины! Не хуже его разведчиков будут. Честное слово, не хуже.

— Отличные воины!

Невесть откуда возник Линард.

— Отличные! — повторил он. — А воевода до чего хорош!

Эруэлл глубоко вздохнул и шагнул навстречу первому отряду своего нарождающегося войска. Солнце, словно только и ждало этого момента, вымахнуло из-за туч, заливая поляну жарким радостным светом.

Герцог Седой подал знак, и воины Аргелла приветствовали Верховного Короля.

Где-то далеко — или это только показалось? — звонко пропела боевая труба.

Случалось ли Вам когда-нибудь побывать в шкуре воплотившегося Бога? В единый миг перестать быть недосягаемой вершиной — вершиной, на которую отваживались взбираться лишь отчаянные сумасшедшие одиночки. Перестать быть вершиной. Упасть, обрушиться, спуститься к подножию. Туда, откуда на вас с вожделением взирали несметные толпы. Им так нужна ваша сила и чистота. Так нужна. Они так нуждаются в большом и чистом. Они такие маленькие и грязные. Они так устали от грязи и слабости. Они смотрят на вас, как неделю не жравший бродяга на кусок только что поджаренного мяса, висящий у него прямо перед носом. Вас не пугает эта перспектива? Вы все же решили воплотиться? Что ж, как говорится, Бог вам судья! Да-да. Именно это я и имел в виду. Вот сами себя и судите. Поделом вам по делам вашим. Но только помните: никто не услышит ваших рецептов чистоты. Вас просто используют, как большое полотенце. И, возможно, разорвут на клочки. Борьба за чистоту и святость — серьезное дело.

Просителей было много. Курт отважно уселся на алтарь и повелел присутствующим приблизиться.

— Мур, будешь запоминать, — шепнул он посоху.

— Придется, — вздохнул тот. — Сам-то ты нипочем не запомнишь.

— Сейчас вы сообщаете мне свои просьбы, — обратился «Отец Наш Сиген» к собравшимся. — Потом я иду и выполняю их.

«Если смогу.»

— Услышал! Услышал наши чаяния! — тоненько взвизгнула какая-то старушка.

— Я воплотился, дабы исполнить их! — гордо объявил Курт, изо всех сил стараясь держаться так, как, по его мнению, и должны держаться уважающие себя Боги.

Просители вознесли ему хвалу, после чего дисциплинированно выстроились в очередь и стали потихоньку приближаться.

«Опозорюсь ведь. Обязательно опозорюсь.»

Первой шла рослая увесистая бабуся. В своем цветастом до пят платье она напоминала то ли ушедшую погулять садовую клумбу, то ли тяжеловооруженного рыцаря, на полном скаку протаранившего фруктовую лавку, то ли вообще шагающую храмовую колонну, разукрашенную к празднику урожая. Совершив подобающий случаю церемониальный поклон, она уставилась на Курта взглядом тяжелым, как оплеуха.