Ромейский талисман - Андрей Астахов Страница 24

– Ты кто? – пролепетал Некрас.

– Друг. Не бойся, я не тать и не злодей. Тебя как зовут?

– Некрас.

– А меня Ворш. Есть тут где укромный уголок?

– Ага, – Некрас, несмотря на испуг, понял, что незнакомец не собирается причинять ему вреда. Несмотря на сгустившуюся темноту, он довольно хорошо разглядел незнакомца. Чужак был одет ладно, хоть и просто, но вот видом напоминал воина: жилистый, бритоголовый, лицо скуластое, с крепким подбородком и чуть приплюснутым носом, да еще посеченное шрамами. – А тебе на кой?

– Урманы тут. С набегом пришли. Их ладья стоит у берега Великой, аккурат рядом с вашим селищем. Сам видел.

– Урманы? – Некрас похолодел. – А чего это они пришли?

– Зачем урманы в чужую землю ходят? Пограбить, полон взять.

– А ты сам-то кто будешь? – с подозрением спросил Некрас.

– Я-то? Волхв Перуна-бога. Шел из Пскова в Выбуты, да нынче на вечерней заре увидел урманскую ладью, вот и решил вас предупредить. Пошли!

– Куда?

– Народ надо поднять. Мужиков в селе много?

– Много. Ты что, сполох устроить хочешь?

– А ты думаешь, я буду ждать, пока северяне все село пожгут да народ вырежут? Стемнело уже, они в любой миг нагрянуть могут.

Некрас кивнул, но с места не сдвинулся – от страха у него ноги стали ватными. Волхв ухватил его за руку, потащил к ближним домам. Тут до юноши дошло, что происходит, и ему вдруг вспомнились Ольга и Ивка.

– Дяденька! – взмолился он. – Отпусти Перуна ради! Мне надо… надо…

– Чего надо? – Ворш остановился, но парня не выпустил.

– Девушка у меня там, на затоне, в бане парится. Как бы урманы ее там не нашли.

– Стал-быть, ты к ней вечером сбегал? – усмехнулся Ворш. – Если урманы уже там, ты ей все равно ничем не поможешь. Заберут твою зозулю. – Внезапно Ворш замолчал, видимо, ему в голову пришла какая-то новая мысль. – Постой, а как зовут твою девушку-то?

– Ольгой.

– Ольга? Имя-то вроде не русское, урманское. Не дочка ли она воеводы Ратши?

– Так, дяденька.

– Клянусь Перуном! Высоко метишь, паря. Неужто возомнил, что ты, смерд, воеводскую дочку сосватаешь?

– Все оно верно, дяденька. Только сердце – оно ведь не спрашивает.

– Твоя правда. Говоришь, на Змейке затон есть?

– Есть, дяденька.

– А лодка у тебя есть?

– Ага, – подтвердил Некрас. – Есть челн. Я с него рыбу ловлю, в затоне ее богато.

– Хорошо. – Ворш шумно вздохнул. – Пойдем, покажешь мне, где лодка.

– А как же село? Предупредить народ?

– Чаю, урманы про затон тоже знают. Добычу тащить им далече неохота, постараются на ладье своей поближе к селищу подойти. Посмотреть надобно. Покажешь, где лодка, побежишь в селище, народ поднимешь.

Некрас кивнул. Страх начал уходить. За свою жизнь он больше не боялся, но вот Ольга и Ивка…

– Пошли, дяденька, – решительно сказал он. – Проведу прямо к затону.

Рыжий Херлуф был доволен. Когда его люди втащили по сходням драккара двух словенок и поставили перед своим вождем, глаза викинга блеснули, и улыбка появилась на обветренных губах. Девушки были на загляденье – одна светленькая, другая темноволосая, стройные и аппетитные. Оглядев пленниц, Херлуф повернулся к захватившему их Гутлейфру.

– Где ты взял этих козочек? – спросил он.

– На берегу. Они из бани шли.

– Чистенькие, как только что пойманные рыбки или русалки. – Херлуф подошел к девушкам, ухватил пальцами прядь волос Ивки, понюхал ее. – Травами пахнет. Соблазнительный запах. За таких красавиц нам хорошо заплатят.

– Мы разведали окрестности села. Славяне нас не видели, вот только псы почуяли, лай подняли, – сказал Гутлейфр. – Село большое, не меньше полусотни дворов. Скота много. Можно идти за добычей.

– Как тебя зовут, красавица? – спросил Херлуф Ивку, коверкая русские слова.

Ивка не ответила; ее била дрожь, и она даже не могла поднять взгляд на свирепого северянина. Херлуф ухватил рукой в кольчужной перчатке девушку за подбородок, повернул лицом к себе.

– Убери руку! – негромко сказала Ольга по-норманнски.

Херлуф вздрогнул, обернулся к девушке, посмотрел на нее с удивлением.

– Маленькая словенка говорит по-норманнски? – спросил он.

– Не только говорит, – ответила Ольга. – Я и есть норманнка, родственница самого Хельгера, конунга этой земли. Когда он придет отомстить за нас, ты завоешь, как пес, отведавший палки хозяина.

Воины, столпившиеся за спиной Херлуфа, притихли, пораженные такой смелой и неожиданной речью. Сам Херлуф побледнел, скрипнул зубами, потом отпустил Ивку и запустил пальцы в волосы Ольги.

– Родственница Хельгера-колдуна? – произнес он. – Но Хельгер правит в Кивенгарде. [17]Как ты здесь очутилась?

– Не твое дело. Отпусти нас, или пожалеешь, что родился на свет.

Херлуф опешил, отступил на шаг и вдруг захохотал.

– Она мне угрожает! – выпалил он. – Жалкая девка грозит Херлуфу Бесстрашному! Клянусь Тором, я трепещу! Гутлейфр, возьми двадцать воинов и сожги это село. Пусть Хельгер придет и посмотрит, что я сделал в его владениях. А этих девок связать. Хотя нет – маленькая норманнка не хотела, чтобы я трогал ее подругу? Хорошо. Я ее не трону. А мои воины тронут. Харальд, высокая девка ваша. Берите ее и радуйтесь жизни!

– Нет! – завопила Ивка, когда ее схватило сразу несколько рук.

Ольга бросилась на ближайшего к ней норманна, но отлетела к борту, отброшенная сильным толчком. На нее навалились сразу два воина, принялись вязать по рукам и ногам. Ольга слышала крики Ивки, но помочь не могла; она пыталась кусаться, осыпала варягов бранью, пока ей не заткнули рот свернутым в комок куском вонючей кожи. Потом ее потащили куда-то, и Ольге показалось, что она умерла.

Тревога Некраса немного улеглась. Баня была пуста, девушек на берегу не было. Урманской ладьи тоже нигде не было видно. Но Ворш все-таки велел юноше пригнать к берегу лодку.

Некрас вывел челн из укрытия, сам сел на весла. Он заметил, что Ворш прежде чем сесть в лодку, достал из сумки на поясе какой-то пузырек и отпил из него. Заметив, что юноша смотрит на него, волхв пояснил:

– Это взвар, помогающий видеть ночью. Греби тихо, урманы могут услышать всплески весел.

Некрас повиновался. Они отплыли от берега, и челн медленно заскользил по черной воде затона. Вечер был темный, облака скрыли луну, но Некрас хорошо знал, куда плыть, – ему уже приходилось не раз и не два рыбачить ночью. Он уверенно вел лодку к выходу из затона.