Яд дракона - Лоуренс Уотт-Эванс Страница 24

— Ну, я отличаюсь от большинства людей, миледи. Я никогда не был нормальным человеком — ведь я ребенком проглотил смесь драконьего яда и крови своего деда и вырос, уже будучи отравленным. Мне не довелось испытать, что такое жизнь обычного мужчины, обрести знания и услышать голос чистого сердца. У меня нет семьи и очень мало друзей. Власть и богатство мало для меня значат. Единственная женщина, которую я любил, была отравлена и умерла у меня на руках. Я живу только ради мести, которая сделала меня таким, каков я есть. Когда я исполню свою клятву, что мне останется? Зачем жить дальше?

— Ради общения с другими людьми и радости, которую дарит человеку земная жизнь. Даже сейчас ты в состоянии наслаждаться красотой весенних цветов или молодой женщины — зачем отказываться от жизни, в которой все это есть?

— Из-за того, что живет в моем теле. Я не в силах забыть о скверне, о своем проклятии, и любое удовольствие, которое я могу получить, кажется мне не таким желанным, ведь я никогда не забываю, что в действительности являюсь настоящим чудовищем. Вы же знаете, моя собственная жизнь и безопасность меня не слишком заботят. Вы видели собственными глазами, как я множество раз рисковал.

— Видела.

— В таком случае вам известно, как мало я ценю возможность продления моего нынешнего состояния. Вы знаете, что значит быть обладателем сердца дракона и каково это — снова стать обычным человеком; знаете, какую страшную боль нужно испытать во время ритуала очищения. Вы пережили невыразимые мучения, когда ваше сердце вырвали из груди, а вы беспомощно наблюдали и ничего не могли сделать, видели, как из него вытекает яд… А потом сердце вернули на место, однако прошло еще много месяцев, прежде чем вы окончательно поправились, зная, что все равно умрете через несколько лет, и ваша жертва была напрасной и подарила вам совсем немного времени для нормальной жизни.

Вы знаете, что мне придется пережить, а я — нет. Вы не были готовы умереть, будучи обладательницей сердца дракона, и сейчас не готовы — так насколько же велика разница? Учитывая, что мне почти все равно, умру я сейчас или буду жить, имеет ли смысл подвергать себя страшной боли, которая сопровождает ритуал волшебного очищения, и не проще ли вонзить себе в сердце обсидиановый клинок?

— О Ари… — Леди Иней печально покачала головой и снова посмотрела в сад. — Бедный мальчик. Ты так плохо знаешь жизнь.

Арлиан собрался ей ответить, возразить что-нибудь — он много путешествовал, был рабом и аристократом, сражался с людьми, чудовищами и волшебством, в то время как многие люди всю свою жизнь оставались в одной и той же деревне, где и умирали, когда приходило их время — как, например, его родители.

Но тут он вспомнил, кто перед ним. Леди Иней прожила на свете более четырехсот лет, и разве он не пришел к ней за советом, потому что она владеет опытом, которого у него нет?

И разве не сам он сказал несколько минут назад, что никогда не знал, каково быть обычным человеком?

Он прикусил язык и стал ждать, что она скажет.

— Когда я была молодой женщиной, до того, как прилетели драконы, — проговорила леди Иней, — я почти не видела мира, но знала вещи, которые тебе узнать не довелось или которых ты просто не помнишь. Я знала, что такое любовь и привязанность, — и лишилась всего этого, когда выпила собственную кровь из зараженной драконьим ядом раны в том ужасном колодце, где пряталась от чудовищ.

Сначала я думала, что онемение, которое я испытала, рождено болью от потери семьи. Мне казалось, что мое холодное спокойствие — защита от горя. Позже, став членом Общества, я узнала, что все обладатели сердца дракона постепенно отдаляются от остальных людей и теряют свои человеческие качества. Однако мы считали, что причина заключена в нашем бессмертии, и не осознавали, насколько далеко ушли от обычных людей и как сильно от них отличаемся, и эта пропасть с годами становится все шире.

Но потом я излечилась. Ты меня излечил, Арлиан, — ты и твои волшебники из Аритейна, — и я стала твоей должницей. Ты и сам не понимаешь, сколь велик этот долг.

Мне потребовалось немало времени, чтобы поправиться и окончательно прийти в себя. Около двух лет. Но постепенно сердце перестало болеть, и вместе с ним излечилась душа. Я снова научилась тому, что потеряла или забыла. Обрела целостность и стала прежней, такой, какой была до нападения драконов. И хотя грудь мою изуродовал шрам, а от одной ноги осталась лишь небольшая часть, я не чувствовала себя так замечательно за все прошедшие до нашей встречи века. Я вспомнила, что такое любовь, я умею радоваться и получать удовольствие просто оттого, что живу. Мой муж и четверо детей погибли четыреста лет назад, я так и не вышла больше замуж, не пыталась завести другую семью, потому что не могла любить — эту способность убил яд, который отравил меня.

Но теперь я снова умею любить. Знаешь, по правде говоря, мне ужасно трудно держать себя в руках. Мои дорогие дочери — такие смелые и такие милые, — разве можно их не боготворить? Все прошедшие годы я считала, что в людях нет ничего хорошего, в то время как на самом деле ничего хорошего не было во мне! Я люблю их так же сильно, как любила своих детей четыреста лет назад. Целых девять лет они жили в твоем доме, потому что я не хотела причинять тебе боль и не знала, как они ко мне относятся, но в конце концов я предложила им перебраться в мой особняк и теперь жалею, что не сделала этого раньше. Я бы с радостью удочерила и Каплю, если бы она согласилась, но она решила остаться под защитой мужа, как и следует хорошей жене. — Леди Иней улыбнулась. — Дети принесли с собой новую жизнь в мой старый дом, наполнили его смехом и счастьем — теперь у меня есть семья, большая и шумная, и такая же любимая, как та, которую убили драконы. У меня снова появились любовники, означающие для меня больше чем развлечение на одну ночь. Знаешь, Арлиан, я очень ценю жизнь, но не променяла бы один час обычной человеческой жизни на четыреста лет обладателя сердца дракона и с радостью согласилась бы снова подвергнуться ритуалу очищения и пережить страшную боль, чтобы обрести ее. Ты и представить себе не можешь: небо стало более голубым, а воздух напоен такими сказочными ароматами.

Мне больше не нужна старая кость, которая напоминает о том, что я потеряла, мне достаточно того, что я имею сейчас. Те из наших знакомых, кто выступает против ритуала и цепляется за лишние годы или сотни лет, которые дали им драконы, сами не понимают, насколько глупо себя ведут. Жаль, что я не могу рассказать им, что чувствую. Разве они мне поверят? Они будут убеждать себя, что я их обманываю, что, добровольно отказавшись от почти бесконечной жизни, хочу отнять ее и у них и утянуть с собой в пропасть смерти. Но они не понимают одной простой вещи: я парю так высоко над ними, что им не дано это осознать.

Я встретилась с Флейтой, и мы с ней поговорили. Надеюсь, со временем, когда невероятно сложная задача, которую ты поставил перед собой, будет решена, ты тоже прислушаешься к моим словам. Я знала, что большинство членов Общества не пожелают иметь со мной дела. Паук и Щепка отдали себя в руки Эшир по собственной воле, прежде чем я сумела убедить их в необходимости сделать это, Канат и остальные поверили людям герцога, а вот Флейта — целиком и полностью моя заслуга, и я ужасно собой горжусь. Думаю, если ты у нее спросишь, она скажет, что счастлива.